В Академию мы с Кристиной возвращались пешком. От Летнего дворца
до наших корпусов — рукой подать. Вокруг уже совсем стемнело, на
аллеях не было ни души.
Я обнял на ходу Кристину, она прижалась ко мне. Глушилку я
установил машинально — сразу, как только вышли. Но Кристина, идущая
рядом со мной, молчала. И я понял, что благодарен ей за это.
Обсуждать то, что произошло во дворце, не хотелось. То, что было в
Изнанке — тем более.
Кристине (настоящей Кристине) явно есть, что скрывать. Мне,
Капитану Чейну — тоже. Готов ли я сам откровенничать? Скорее нет,
чем да. И Кристина, вероятно, испытывает те же чувства. До того
момента, когда (и если) мы начнем полностью доверять друг другу —
жить да жить. Если доживём, конечно. И сейчас, пожалуй, не стоит
лишний раз касаться прошлого. Сейчас лучше сосредоточиться на
настоящем...
Не доходя до корпуса с полсотни шагов, перед тем, как покинуть
темноту аллеи и выйти на дорожку, я замедлился. Кристина
вопросительно повернула ко мне голову. Я поцеловал её.
Кристина, помедлив, ответила. Обняла меня и горячо, тесно
прижалась.
В этот раз всё было совсем по-другому. Теперь мы оба знали, что
мы — не те, за кого себя выдаём. Мы видели друг друга в настоящем
обличье. И я не мог бы сейчас с уверенностью сказать, кого обнимаю
— семнадцатилетнюю девочку-сокурсницу или грозную воительницу,
которая встретила меня в Изнанке. Как не мог сказать, кто из этих
дам нравится мне больше. И кто такой в действительности я — Капитан
Чейн или Костя Барятинский.
Но это ощущение нас отнюдь не смущало. Скорее наоборот, только
сильнее кружило голову. Мы оторвались друг от друга с трудом,
тяжело дыша. Я понял, что китель на мне расстёгнут, покрасневшая
Кристина оправила форменное платье. Прошептала:
— Если нас кто-нибудь увидит...
— Мы можем спрятаться в Царском селе, — сказал я. — Там точно
нет наставников, и полно... подходящих мест.
— Уверен, что за нами не следят?
— Уверен.
Моё чувство опасности молчало. Я был готов поклясться, что
слежки за нами нет.
— Я имею в виду не прямое наблюдение, — сказала Кристина.
Я вспомнил императора, стоящего на пороге зала и провожающего
нас, уходящих, задумчивым взглядом. Всё то время, что мы шли по
аллее, казалось, что этот взгляд — по-прежнему где-то здесь. И,
пусть не наблюдает — но приглядывает за нами. Просто, чтобы
убедиться — мы добрались до Академии живыми и здоровыми. По дороге
с нами ничего не случилось.
