[ЛЕСНЫЕ СКАЗКИ]
Я иду по лесу, и шепчет лес – проходи, ты гость, ты мой гость, самый долгожданный, самый верный, самый сказочный. Лес выглядит вполне обычным – липы и дубы, огромные, не обхватить стволы, ползут по пологому склону холма, мшистые пни торчат из серо-бурой прошлогодней листвы, что кажется выточенной из жести, настолько она хрупка, настолько нереальна и остра – коснись, и порежешься краями, и алые капли цвета перезрелых ягод упадут на черную землю и зеленые травы, и напитают лес силой, древней, могущественной, чародейской. Подарят ему новую жизнь, новую сказку... Будто старых – тех, которых боятся люди, мало?..
Идешь по узкой заросшей тропе вниз по склону, дышит с тобой лес, шепчет тебе свои истории, раскрывает перед тобой свои старые чуждые миру людей тайны… о существах, сотканных из лунного света или солнечных янтарных лучей, что живут на верхушках деревьев, о тайниках, в которых хранятся сокровища и легенды, о тех, кто шуршит палой листвой, шелестит ветками, поет ручейком, зовет дальним эхом, кличет песнями сойки… Идешь и смотришь под каждый куст, под каждое дерево – где сегодня спрятались сказки?
И кажется, в этих кучах листвы, что навалены среди леса, живут иные существа, и хотя видны еще сквозь деревья домики поселка, что раскинулся под холмом, начинаешь понимать, почему местные считают лес заколдованным и не любят ходить поодиночке среди этой пышной яркой зелени.
Я иду по лесу, лес скрипит, разговаривает со мной шелестом листьев, и чьи-то тихие голоса доносятся из-под наваленных тут и там сломанных веток, из-под корней, что ветвятся по нехоженым тропкам, так и кажется – сейчас лес протянет свои руки-корни, схватит, утащит во тьму, к тем существам, что стонут-плачут в сумраке туманов и низин. Лес рассказывает старую сказку про Зверя, что охотится ночами в туманных низинах, что воет на вершине холма, обласканной лунным светом, а в самые жуткие осенние сумерки он подходит к поселку, словно ожидая, что новая его жертва наденет платье поярче, чтобы не было видно крови, и шагнет во мрак иного леса – того, первобытного, того, чуждого людям и их спокойной жизни. И Зверь, рассказав свою сказку, уходит в туманы и сумерки, уходит, унося с собой слезы и боль несчастных, что встали на его пути однажды, и многоголосьем птичьих стай плач этот уносится в седые небеса, а тоскливый звериный вой растворяется в зеленом свете, разливающемся по лесу. И я прощаюсь со Зверем, как с добрым старым другом, как с кем-то, кто поделился со мной своей сокровенной тайной, которую я теперь должна беречь.
