ПРОЛОГ
Вороний грай разрывает полуночную тишину, заставляя бежать еще быстрее, не разбирая дороги. Да и что можно разобрать в густой чернильной тьме? Луна плывет слишком высоко, не касаясь круглыми боками верхушек деревьев, и не желает освещать мой путь. Босые ноги, пораненные о жесткую траву и выступающие корни, горят огнем, распущенные волосы цепляются за сухие ветки, как и белая свободная рубашка - единственная моя одежда. Но останавливаться, чтобы заплести косу, нельзя; мгновения взрываются хриплым карканьем, и я точно знаю: их осталось слишком мало.
И я бегу, задыхаясь, то и дело поднимая взгляд к равнодушно-холодной луне, вздрагивая от особо громких воплей черных птиц, кружащих надо мною... Бегу, не понимая, спасаюсь ли я - или спасаю.
А бешеный пульс раз за разом выстукивает ощущаемую всем моим существом мольбу: «Не отпускай...»
Запнувшись, я все же теряю равновесие и падаю. Падаю тяжело, неловко, не сумев ни вскрикнуть, ни сгруппироваться. Шум становится невыносимым, и последнее отведенное мне мгновение взрывается с особой силой - вместе с лесом, небом, луной и мной...
- Лёд... - выдохнула я, вырываясь из липких лап кошмара и осознавая, что умудрилась заснуть и свалиться с не слишком удобной скамейки кареты и что сама карета двигается как-то странно, рывками, а над ней с истеричным карканьем вьется мой выбравшийся размять крылья ворон... - Лёд! - крикнула я, с трудом дотянувшись до окна, но не успела даже коснуться занавески, как карету тряхнуло так, что меня едва не размазало по потолку. Резко потемнело - не исключаю, что лишь в глазах; грудь словно обручем сдавило, из носа хлынула кровь, но сознание я удержала.
Протяжный вой гармонично слился с противным хрустом. Карета дернулась и завалилась набок; совершенно растерянная и дезориентированная, я крепко ударилась плечом о стенку, зашипела сквозь стиснутые зубы и притихла в ожидании новых проблем. Но оных не последовало. Более того, снаружи было тихо.
Слишком тихо. Не ругался кучер, не фыркали успокоившиеся лошади... Не рвался к незадачливой хозяйке Лёд. И последнее испугало сильнее всего.
Я прикрыла глаза и несколько раз вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Но добилась лишь того, что в гудящей голове, словно в насмешку, эхом раздались слова наставника:
