На завтрак Дебра приготовила превосходные булочки, на разломе исходящие небывалым ароматом, а к ним подала нежное сливочное масло и клубнику. Однако, попробовать все это мне было не суждено. Стоило только Дебре внести поднос и поставить его на край постели, как в спальню влетела Уинифрид, единственная, кому это дозволено без стука, и огорошила меня новостью. Дорогой брат пожаловал с визитом. Увы, визит герцога Стромере, не та вещь которую можно отложить из-за завтрака. Вот завтрак из-за герцога, это — пожалуйста. Есть же при нем невозможно, кусок в горло не полезет. Я с сожалением посмотрела на булочки, которые непременно остынут к концу нашего разговора и растеряют весь свой восхитительный вкус, встала с постели и накинула халат.
Братец ждал в гостиной, нетерпеливо прохаживался по комнате и успел протоптать в дорогущем санвийском ковре тропинку. Смотреть укоризненно смысла не было, все мои взгляды всегда разбивались вдребезги о его твердый панцирь. Герцог Стромере — он каменный, это все знают. У него каменное сердце, каменное лицо, и разум его тоже окаменелый. И костюм под стать: все серое с прозеленью. В блистательном Вангаварде, насколько я знаю, этот цвет так и назвали: стромере.
— Алуэтта, — брат смерил меня недовольным взглядом.
— Ларк.
На этом обмен любезностями закончился. Брат просто бросил мне свернутую в трубочку газету. Я пролистала ее, не зная, на что же смотреть.
— Некрологи, — подсказал герцог.
Один даже был обведен красным карандашом. О, бедный Уилли! Погиб на дуэли в расцвете лет и таланта!
— Какая жалость, — я отложила газету и постояла немного со скорбным видом. — Чудесный был человек.
— То есть, вины ты за собой не чувствуешь? — уточнил брат.
— При чем здесь я?
Дорогой герцог, правд, что каменный, и весом в тонну, рухнул как подкошенный в кресло. Жалобно хрустнули ножки.
— То есть, ты считаешь, что ни в чем не виновата?
— А с кем была дуэль? — полюбопытствовала я. В некрологе об этом не писали, и, очевидно, второй фигурант выжил.
— Марконо.
— А-а, — я тоже села. — Марконо.
— Твой нынешний… — брат скривился, — любовник.
— Бывший, — уточнила я. — Надоел ужасно. Шутки у него совершенно несмешные. И, честно тебе скажу, любовник он так себе; рекомендовать его подругам я не стану.
— Алуэтта! — брат ударил по подлокотнику кулаком, угрожая сломать хрупкое резное дерево. — Твое легкомыслие…
