Шемякину бомбарду разорвало на
третьем выстреле.
Грохнуло так, что заблажил не только
внутренний Васенька, но и старые, опытные вои с испугом присели и
клали крестные знамения, глядя на летящие над шатрами головни и
столб огня над бывшей позицией.
Стоило пороховому дыму развеяться,
как я вскочил в седло и помчался к месту взрыва — выжил ли кто из
пушкарей? Увиденное оправдывало самые мрачные ожидания: разорванные
железные обручи и полосы густо усеивали окрестности, в наполовину
разметанном частоколе торчало нечто, некогда бывшее дулом, вокруг
горела трава и не было людей.
Совсем.
Ни одного человека из тех тридцати
двух, что приставлены к бомбарде.
Даже ни кусочка.
Ошеломленно оглядывая воронку и
куски разбитого вдребезги дубового основания, на котором покоилась
князь-пушка, я пытался сообразить, как вышло, что вокруг нет ни
тел, ни оторванной ноги, ничегошеньки? Органика испарилась при
взрыве? Но где тогда остатки оружия и прочего железа, коим обвешаны
пушкари?
Пока я изображал Джона Траволту и
морщился от кислой вони, легкий ветерок сдул дым в сторону, а из
щелей и овражков понемногу полезли наружу пришибленные люди и
боязливо, по шажочку, двинулись к месту катастрофы.
И тут из земли высунулась рука.
Обычная такая человеческая рука,
только предельно грязная.
Она ощупала пространство вокруг себя
и уперлась во вроде бы твердое. Супесь вздрогнула и подалась,
разваливаясь на комки.
Зомби, простигосподи...
Мои рынды кто вцепился в сабли и
бердыши, кто шептал молитвы, кто попятился.
Грунт осыпался и явил нам Збынека из
Нимбурка, флагманского артиллериста Московского княжества.
Вытряхая землю из волос и одежды, он
поднялся сперва на четвереньки, помотал головой, затем с кряхтеньем
уперся в колено и воздел себя на ноги. Оглядел орудийную площадку,
заторможенно перекрестился и, бормоча не то молитвы, не то
ругательства, попытался отойти в сторону.
Его повело и, кабы не Васька
Образец, Збынек рухнул обратно на землю,. Добрынский-младший
подхватил пушкаря под мышки и со всем бережением усадил на траву.
Вернее, на гарь, оставшуюся от травы.
Да, нефиговый порох Дима спроворил.
Надо будет срочно объявить, чтобы заряды уменьшили.
Я подал Ваське баклажку с водкой, он
приложил ее к губам Збынека. Чех гулко глотнул, закашлялся, но при
попытке Васьки убрать руку вцепился в емкость и сделал еще пару
глотков.
