Знать своих друзей — это
чрезвычайно опасная вещь.[1]
1 декабря
Дарэл Даханавар
Капала вода. Монотонно. Размеренно.
Казалось, капли срываются с большой высоты и бьются о твердую
поверхность. Один удар в секунду.
Я лежу на спине, на холодном полу…
Нет, не я. Вивиан. Его воспоминания начинаются отсюда. До этого
мгновения в памяти лишь белый, клубящийся туман. Больше ничего.
— Кристоф! Я его не чувствую. Никаких
воспоминаний.
— Совсем никаких? — Голос
кадаверциана прозвучал глухо. Устало.
— Кусок жизни будто вырезан.
Туман.
Все начиналось со звука капающей
воды, то едва слышного, то усиливающегося до оглушающего
грохота.
— Сделай, что можешь. Прочитай то,
что можешь.
Что я могу…
Я лучший… единственный сканэр клана
Даханавар умею раскрывать чужие мысли, чувства, воспоминания,
пробивать ментальный щит любой сложности, передавать другим свои и
чужие знания. Но удастся ли мне считать все ощущения, образы,
ассоциации — все, что возникало в душе, мыслях и памяти
погибающего ученика Кристофа? Увенчается ли успехом попытка
сохранить, «переписать» его душу, чтобы вложить ее в другое
тело?..
Вивиан умирал медленно и очень
мучительно. «Могильная гниль» разъедала его плоть. Оружие Лудэра
против кадаверциан, единственная зараза, от которой мастера Смерти
не смогли придумать противоядие, действовало безотказно. Более
шестисот лет оно считалось потерянным и вот, так некстати,
«нашлось».
Безумная идея — перенести
сущность Вивиана в другое тело. Не знаю, проводил ли кто-нибудь
раньше подобные эксперименты. И что происходило с опытными
образцами…
— Дарэл, ты видишь хоть
что-нибудь? — негромко спросил Кристоф.
Я сосредоточился, закрыл глаза и
снова погрузился в чужую память. В прошлое.
…Горло болело так сильно, что едва
можно было дышать. Голова просто раскалывалась. Гортань пересохла,
словно начищенная горячим песком, а во рту явственно ощущался
мерзкий, горько-соленый привкус.
Вивиан очнулся.
Попытавшись пошевелиться, понял, что
лежит на холодной твердой поверхности, рука наткнулась на камень, а
затем нашарила какое-то мокрое тряпье. С отвращением он отдернул
ладонь и вытер ее о штаны. Те тоже были мокрыми. Зрение вдруг
обрело небывалую остроту — он увидел серый бетон неровного
пола, острый выступ кирпичной кладки. С труб, привинченных к стене,
капала вода. В углу, среди развалившихся гнилых коробок, копошились
крысы.
