Люди любят разоблачать чужие
тайны.
Это отвлекает внимание от их
собственных.[1]
24 апреля
Атум стоял посреди вечерней улицы,
жадно вдыхая прохладный воздух. Смотрел по сторонам и чувствовал
удовлетворение от того, что предметы вокруг остаются неизменными.
Настоящими.
Деревья не оживали, не превращались в
хищные лианы, не разлетались разноцветными летучими мышами и не
исчезали бесследно. Под ногами был твердый асфальт, а не зыбкая
субстанция, напоминающая воду и дым одновременно.
За то время, что Основатель пробыл в
мире Иллюзий, в этом мире изменилось многое. Растаял снег, на
деревьях набухли почки, обещая скорое появление зеленой
дымки — призрака первой листвы. Запахи города не могли
заглушить волшебный аромат весны.
Но самое главное — все здесь
было реальным, материальным, не подверженным безумным, нелогичным
изменениям. И сам Атум перестал чувствовать себя разорванным. После
счастливого спасения с Грани, Дарэл снова замолчал. Создавалась
иллюзия, будто он мертв. Но Основатель понимал, что это не так.
Воля и сознание Атума лишь заглушили его, но сканэр продолжал
существовать, и, похоже, избавиться от него невозможно. Значит,
придется мириться с его незримым присутствием и быть очень
осторожным.
Основатель свернул в один из дворов и
пошел по разбитому тротуару мимо подъездов домов.
Телепат продолжал молчать. Атум снова
попытался почувствовать хотя бы отголосок его мыслей, но вновь не
ощутил в себе ничего подозрительного.
— Эй! Осторожнее!
Он задумался так глубоко, что не
заметил человека, идущего навстречу, и столкнулся с ним.
— Извини, — буркнул Основатель, глядя
на смертного, одетого в потрепанный спортивный костюм. — Не знаешь,
сколько времени?
— Без десяти одиннадцать, — ответил
тот, взглянув на часы, и хотел идти дальше, но Атум удержал
его.
— А какое сегодня число?
— Двадцать четвертое апреля, —
невозмутимо ответил тот, на всякий случай назвал год и, вместо того
чтобы быстрее уйти от странного собеседника, который вполне мог
оказаться пациентом сумасшедшего дома, с интересом уставился на
Основателя: — А где находишься, знаешь?
— Да. Спасибо.
Атум шагнул от неожиданного
доброжелателя и направился дальше.
Две недели. Порядочный срок.
— Что ж, — сказал он тихо сам себе, —
пора возвращаться домой. Асиман, я полагаю, уже заждались. Да и
Хранья, думаю, соскучилась. Надеюсь, ее ученики во время моего
отсутствия не успели передраться с пироманами или объединиться с
кем-нибудь против меня.
