Иллюстратор Александра Николаенко
© Валерий Николаевич Казаков, 2018
© Александра Николаенко, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4485-4672-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Валерий Казаков умеет писать так, что порой ты не знаешь, шутит автор или это всё происходило на самом деле. Потому что его юмор близок и понятен каждому жителю современной России. Понятны и проблемы, которые заботят его стареющих героинь. Им сочувствуешь, над ними смеёшься и одновременно чувствуешь, как они входят в твою душу. Язык у автора свой, запоминающийся и в то же время удивительно народный, тот, отголоски которого слышишь на улице каждый день. Рисунки Саши Николаенко хорошо дополняют стилистику рассказов, создают для них нужный фон.
В одном большом доме на улице Карла Либкнехта жили две старушки. Эти старушки были старые – старые, но молодились, а по вечерам выходили погулять на свежем воздухе. Кисейные платья одевали на себя, белые перчатки с длинными рукавами, широкополые шляпы с мантоньерками из шелковых лент и всякие другие модные одежды, скрывающие морщинки и дряблую кожу. У них были большие носы, выцветшие брови и глаза хитрые, хитрые. Правда, под глазами у них порой появлялись темные круги, на висках седина висела кудельками, но старушки в шляпах старались этого не замечать. Бодрыми и полными энергии были эти старушки.
Своих мужей они давно похоронили, взрослые дети их не беспокоили, поэтому старушки открыто наслаждались жизнью. Когда на прогулке их никто не видел, они даже подрыгивали на ходу этак шаловливо. Подпрыгнут на одной ноге и смеются. Подпрыгнут на другой и снова смеются.
В общем, такая компания была, что они обе всегда вместе. И никаких споров у них между собой не было, пока они не обращались к поэзии. Потому что одна старушка любила Ахматову, а другая Цветаеву очень ценила.
– Ахматова – гений, – говорила одна старушка в шляпе и делала нижнюю губу коромыслом, утверждая сказанное всем своим видом. – У неё каждое стихотворение – шедевр. Каждая рифма – находка… Аскетизм её жизни спровоцировал водопад изысканных сравнений. А её напускная холодность – это траур по утраченной в молодости любви.
– А мне Цветаева ближе, – признавалась другая.
– Это почему?
– Потому что у неё все стихи разные. По ритму даже.
