Убивая врага, мы теряем часть своей
души.
(брат Ипат, инквизитор, 420 г. ПВ
[1])
Все началось со скучного собрания в душегубке актового зала. Мы
собрались за огромным прозрачным столом в форме подковы, который
покоился на пяти толстых ножках — по числу пророков.
Я сидел, чуть не засыпая от спертого воздуха, втихаря читал
новости и время от времени поглядывал в сторону вирты монотонно
бубнящего приора. Над его головой висела медленно вращающаяся бирка
с тяжеловесной максимой: «Основная задача инквизиции — это борьба с
ересью».
— Братья, на этой неделе мы потрудились неплохо, — сказал он,
состроив кислую мину.
В оценке нашей работы он всячески избегал слов «хорошо» и
«прекрасно». «Неплохо» было самой высокой оценкой, когда-либо
слетавшей с его губ. Конечно же, все инквизиторы прекрасно понимали
почему.
— Но у нас остался один мерзкий висяк, который надо закрыть, —
продолжил приор. — Мы во что бы то ни стало должны арестовать
Оленя. Это личное распоряжение Геронтократа. Нас всех разгонят,
если мы облажаемся.
Приор был склонен к излишней патетике, так что в тот момент я
даже не насторожился, а снова вернулся к новостям и на какое-то
время потерял нить выступления.
— Ласкин. Инквизитор Ласкин! Мать твою! — Я услышал свое имя и
от неожиданности вздрогнул.
Я вскочил со стула и подобострастно уперся взглядом в бинди [2]
приоровской вирты, судорожно теребя пальцами нательный
пентакль.
— Я!
— Ты спишь что ли?
— Никак нет, ваше преосвященство!
— Собирай монатки! Поедешь искать этого наркомана Оленева, мать
его. Если не принесешь мне его голову в пакете, я тебя
четвертую.
— Так-точ вше пре-щен-ство!
Я пропустил большую часть выступления приора и не сразу понял,
почему тогда на меня все монахи посмотрели, как на смертника, и с
какой стати выбор босса пал именно на мою скромную персону. Но чуть
позже до меня дошло: я просто его окончательно достал своим мощным
интеллектом вкупе с разгильдяйством и ничем не обоснованной
жестокостью. Я был слишком хорошим инквизитором даже для столичного
монастыря, я стал опасен, и этот старикашка в конце концов решил от
меня избавиться.
* * *
На первый взгляд, дело Сергея Оленева по кличке Олень выглядело
несложным: нужно было всего-то разыскать этого вора-медвежатника и
арестовать. Допускалось его и не арестовывать, а отпустить грехи
прямо на месте.
