Наверное, нет
ничего необычного в том, чтобы очнуться на поле битвы, лежа среди
трупов. После удара по голове, например. Однако ко мне сознание
вернулось в тот момент, когда мое тело само, без всякого приказа,
перепрыгивало через глубокий ров.
Странно.
Хотя, может быть,
и нет. Может быть, в каких-то случаях так и надо?
Увы, спросить было
некого, специалистов по самостоятельно бродящим телам рядом не
наблюдалось.
Двигаясь по
инерции, я приземлился на противоположной стороне рва и огляделся
по сторонам.
Вокруг лежало
множество мертвых тел в покореженных доспехах, валялись копья, как
целые, так и переломанные, и щиты, в основном разбитые. Воткнутые в
землю и в трупы, торчали стрелы.
Потом я посмотрел
на себя и вздохнул — вид у моей одежды оказался неказистый. Светлую
рубаху, порванную в нескольких местах, пятнала засохшая кровь,
темные штаны находились в еще более плачевном состоянии, а короткие
обшарпанные сапоги явно видели много смен сезонов. А еще я не
обнаружил на себе ни доспехов, ни оружия.
Интересно, почему?
Что безоружный человек делал на поле битвы? Или, может быть, и
доспехи, и оружие имелись, но мое тело потеряло их, пока бродило
самостоятельно?
Покачав головой, я
огляделся вокруг еще раз.
Поле битвы было
велико, достаточно равномерно покрыто мертвецами, со всех сторон
окружено лесом — где-то деревья казались ближе, где-то дальше. В
целом, никакой разницы, куда двигаться, так что я решил идти туда,
куда прежде шагало мое самостоятельное тело.
— Смотри-ка, еще
один живчик!
Я развернулся на
звук голоса.
Говорившим
оказался человек — первый живой человек за все время. А рядом с ним
и второй. Оба сидели на земле и аккуратно снимали с очередного
мертвеца дорогие, полностью целые доспехи, украшенные золотой
гравировкой.
Интересно, кем
была эта парочка?
Мародеры — всплыло в голове слово. Вместе
с ним перед внутренним взором возникла яркая картина — лес, длинные
толстые ветки, и десяток мертвецов, свисающих с них. За мародерство
полагалась смертная казнь…
Я моргнул,
удивленный как четкостью воспоминания, так и наказанием, вернее,
его суровостью. Потом внимательно посмотрел на людей впереди. Оба
были хорошо вооружены и изучали меня с одинаково неприятным
выражением на лицах. Я остановился. Выбранное направление должно
было привести меня к ним, чего совсем не хотелось. Эти живые
нравились мне куда меньше, чем мертвецы под ногами.
