Первое, что я обнаружила, открыв глаза — балдахин.
Самый настоящий балдахин, как в мультиках про принцесс.
Темно-вишневый бархат, тяжелый даже на вид, раскинулся на
деревянной раме, закрывая потолок.
Какое-то время я таращилась на него, соображая, кому и зачем
понадобилось тащить в заброшенную деревню, служившую ролевикам
полигоном, этакое роскошество. Сама-то по себе кровать, на которой
я невесть как оказалась, выглядела меньше стандартной односпальной.
Даже мне едва хватит длины, чтобы вытянуться в полный рост. Оно и
понятно, кровать-то на полигон точно никто бы не потащил, обошлись,
чем есть.
Стоп, а что я здесь делаю? Скромной трактирной хозяйке, которую
я должна была изображать, этакое ложе вовсе не подобает. Да и не
помню, чтобы я на него укладывалась. И почему голова так
трещит?
Нет, очевидное объяснение того, как я оказалась в незнакомом
помещении, вовсе не годилось. Я не пью. В смысле, иногда выпиваю,
но не на работе. Я-то сюда не играть приехала, я вообще цивил, как
выражаются ролевики. Просто парень, который должен был кормить всю
эту ораву, перед самой игрой загремел в больницу. Ваня, мастер, или
как это тут называется, примчался ко мне — а к кому еще ему было
мчаться? Образование у меня подходящее, и дружим мы давно, еще с
младшей группы садика.
Вспомнив о работе, я резко села — аж голова закружилась. Сколько
сейчас времени? Комната казалась полутемной, но из узких оконец под
самым потолком — не поленились же притащить пластиковые панели под
камень! — падал дневной свет. Но если уже белый день на дворе,
почему меня никто до сих пор не разбудил? Из полусотни голодных
ртов давно бы уже нашелся один, готовый немедля пустить на фарш
саму повариху, раз нормальной еды вовремя не дали. Надо бежать,
хоть наскоро перекус организовать. Как же я так оплошала?
Я соскочила с кровати. Она оказалась неожиданно высокой — чуть
ли не по грудь мне, так что приземление получилось далеко не
мягким. Нога подвернулась, и я бухнулась на каменный пол, больно
ударившись коленями и руками. Помянув недобрым словом идиота,
додумавшегося вымостить пол в избе булыжниками, я вприпрыжку
похромала к двери, и, распахнув ее, влетела прямиком в объятья
незнакомого парня.
Лет двадцать пять на вид, высоченный, широкоплечий, и когда я
уперлась ему в грудь, отталкивая, под ладонями заиграли мышцы.
Характерная южная внешность: усы и коротко подстриженная бородка,
черные как смоль волосы ниже плеч — аж завидно, зачем парню такая
копна! — прямой крупный нос. Темные глазищи, от одного взгляда
которых я залилась краской и рванулась так отчаянно, что все-таки
смогла вывернуться.
