...Лежу на чем-то твердом.
Но где?
Я открыл глаза. Голова не болит, хотя вроде как должен был
стукнуться при падении. А то, что упал — несомненно. Если б ложился
спать — вряд ли выбрал бы такое местечко.
Надо мной — облупившийся, сто лет не крашеный потолок из ДВП с
обильными пятнами от сырости. Тихо, только слышно поскрипывание, и
что-то изредка неровно дребезжит.
Сел, осмотрелся. Похоже на зал ожидания какого-то старого,
совсем старого вокзальчика: ободранные стены, наполовину
выкрашенные тёмно-зелёной краской, наполовину — белой. Надо
уточнить — когда-то белой, сейчас всё пожелтело, штукатурка
отваливается от стен пластами, обнажая «сеточку» из полос
крест-накрест. На дощатом полу — толстый слой пыли, на стене
напротив мутное от времени зеркало с трещиной от края до края, чуть
в стороне видно два зарешёченных окошечка, над ними — полустёртая
табличка «Кассы».
Точно, зал ожидания — у стены два покосившихся, рассохшихся
блока стульев. Старых, такие в кинотеатрах были, когда я ещё в
школе учился — заботливо подсказал мозг. Закрытая дверь со щелями
вокруг, а вон и источник дребезжания — полуоткрытая рама окна,
которую болтает ветерком. Стёкол нет, одни неплотно сидящие в раме
осколки — они и дребезжат.
Опёршись на пол, я поднялся, почему-то почти не удивившись, что
рядом со мной на полу валяются ружьё и вещмешок. Сделал шаг к
зеркалу — в мутном стекле отразился мужчина за сорок, сильно
небритый, одетый в утеплённую куртку грубого, явно кустарного
пошива, с брезентовой сумкой через плечо. Под носом видна кровь —
странно, а неприятных ощущений нет.
Накатило жутковатое ощущение — с детства почему-то недолюбливаю
зеркала. С детства... хм.
А сколько мне лет? Как я оказался здесь?
Почему-то в голове крутилась какая-то свадьба. Чья? Моя? Или
просто виденная вскользь?
И, раз уж на то пошло — как меня хотя бы зовут?
Оглядевшись, я отошёл к стульям, присел на крайний — вроде не
разваливается. Вытер под носом тыльной стороной левой ладони — а
кровь свежая, размазалась... значит, валяюсь тут совсем мало. Но
как я сюда попал — учитывая, что пол весь в пыли, и на нём нет ни
моих следов, ни вычищенной полосы от волочения моего тела?
Ещё раз прислушался — тихо. Хотел было рефлекторно обтереть
кровь с ладони о штанину, но замер.
На подушечке у большого пальца было написано чем-то синеватым,
вроде химического карандаша: «Зеркала — опасно! Не...»
