Иногда просто диву даёшься, сколько сил и времени требуется на то, чтобы просто поддержать в надлежащем виде налаженные быт и хозяйство, которые вроде бы и не очень большие, но… То прохудившуюся кровлю надо подлатать, то тын поправить, то перегородки в хлеву починить… А если вспомнить, что уже без малого четыре года я – вдова… Конечно, можно было бы позвать кого-то из деревенских, но я просила о подмоге Марека или Роско лишь в крайних случаях, стараясь общаться с соседями пореже: на мужскую помощь не полагалась, уже давно привыкнув всё делать сама. А потому, захватив топор, я с утра отправилась к примеченным мною ранее двум тонким сосенкам.
Угостив лесовика лепёшкой с мёдом, дабы не сердился за причинённый ущерб, я принялась за дело. В этот раз задерживаться надолго в лесу мне не хотелось, но, свалив деревца, я всё же решила передохнуть. Вытерев со лба пот – с самого утра парило немилосердно, – я только и успела, что выпить пару глотков воды из фляги, как сзади раздалось:
– И что же это ты одна по лесу бродишь? Никак мужика ищешь?
Я обернулась на голос. На краю полянки стоял не кто иной, как Ласло Гордек – толстые, короткие пальцы засунуты за узкий пояс, над которым нависает объёмистое брюшко, кривые ноги широко расставлены, по лицу гуляет масляная, похабная улыбка… Гордеки – первые на всю округу задиры и потаскуны, а их до невозможности затюканные жёны пребывают лишь в двух состояниях – либо избиты, либо беременны…
– Шёл бы ты своей дорогой, Ласло… – Проследив, куда направлен взгляд Гордека, я потуже стянула на груди шнуровку рубахи и, в свою очередь, покосилась на лежащий у ног топор…
– Так я и шёл, а тут ты… – Теперь Ласло усмехался во весь рот. – Вся такая запыхавшаяся, зарумянившаяся… Может, отдохнём на травке, а я тебя приголублю – чай, соскучилась без мужика-то!
Произнеся последнюю тираду, Ласло стал вразвалочку подходить ко мне, а я споро нагнулась за своим немудрёным оружием и, ухватив его, распрямилась и произнесла:
– Только подойди, и я сама тебя приголублю… Топором по темечку!
Ласло остановился и снова усмехнулся.
– А медведем уже не пугаешь, ведьма? Или косолапые тебе больше не подчиняются?
– Подчиняются, да только на тебя и топора хватит… – Мне при таких раскладах, наверное, стоило бы волком завыть, но я, вспомнив, как в прошлом году драпал с почти вот такой же лесной полянки старший брат Ласло, не выдержала и улыбнулась. Жаждущий любовных утех Берко подловил меня возле малинника, но его пьяный крик: «Попалась, вдовушка!» – потревожил лакомящегося спелыми ягодами медведя. Лесной хозяин высунул голову из кустов и громко, выражая своё недовольство, рыкнул – этого хватило, чтобы Берко, придерживая уже наполовину – не терпелось ему!!! – спущенные штаны, пустился наутёк… А меня с той поры в деревне стали именовать не только травницей или бэрской жёнкой, но и ведьмой – две дурочки даже за приворотным зельем приходили и очень обиделись, когда я их с такой просьбой послала куда подальше…
