Аспект белее смерти
0
Белый — цвет смерти. Саваны бедноты,
мраморные надгробия богатеев, выбеленные временем черепа и кости
тех и других, а ещё — астрал. Чуждая всему живому стихия оказалась
белее молока, белее даже свежевыпавшего снега.
Это я осознал после того, как резкий
тычок меж лопаток бросил в белую муть каменной купели, а до того
наивно полагал, будто очищение духа — всего-навсего ритуал вроде
церковного омовения небом. Ничего подобного! Я ухнул в бездонную
пучину, завис в ней муравьём в смоле или вмёрзшей в лёд рыбиной,
зашёлся в безмолвном крике, не в силах вытолкнуть из себя ни звука.
Белизна, тишина и стылость легко проникли в душу и заморозили саму
мою суть, поставили на грань между жизнью и смертью, а затем на
краткий миг или на всю клятую вечность утянули за край бытия.
Изменили окончательно и бесповоротно.
Или же это изменился я сам?
Опомнился, совладал с растерянностью
и превозмог страх, напитал злостью и болью теплившийся где-то в
глубине души огонёк атрибута.
Гори!
Стылость сгинула под натиском лютого
жара, тишину разметал рёв пламени, а белёсая муть астрала разом
вскипела, и меня выдернули из купели, выволокли за пределы погасших
линий пентакля, бросили на каменный пол.
— С возвращением, адепт! — услышал я,
скорчившись на мраморной плите с бешено колотящимся сердцем,
клацающими зубами и сведёнными судорогой мышцами, при этом —
совершенно сухой.
Накатила волна невероятного
облегчения, я переборол дрожь, собрался с силами и поднялся на
ноги, растянул в беспечной улыбке губы.
Выгорело! Теперь я взаправдашний
тайнознатец!
Маг и колдун!
Адепт!
Только вот последствия ритуала не
ограничились одним лишь очищением духа, и в заполонившей меня
белизне мало-помалу стали прорезаться новые краски. Нечто, таившее
до поры до времени в глубинах духа, взялось тянуть в себя силу,
изменяться и расцветать. А попутно — перекраивать ещё и меня, делая
кем-то большим, нежели простой адепт.
Черти драные! Теперь-то что ещё?!
0-1
Иной раз судьба подаёт нам знаки,
будто бы даже шепчет на ушко «никуда сегодня не ходи» или,
напротив, подталкивает в спину, суля успех и удачу. Жаль только,
эти смутные знамения становятся ясны и понятны лишь после того, как
всё уже свершилось и ты либо ковыляешь прочь, зажимая пальцами
разбитый нос, либо гордо вышагиваешь, бренча в кулаке монетами.
Если, конечно, и вовсе сумеешь расслышать и впоследствии припомнишь
тот судьбоносный шепоток. Я — не смог.
