– Сколько еще осталось? – спросил Виктор, прихлебывая чай из алюминиевой кружки.
– Километров четыреста разменяем по болотам, к полудню и прибудем, – откликнулся из кабины Савелий. – Если с утра пораньше в путь двинуться. Главное, границу прошли, слава те господи! Правительственный пропуск – хоть в ад с ним лезь.
– Вот ты первым и полезешь, – проворчал сидящий за рулем Дерек.
Все засмеялись, но Савелий не обиделся.
– Я-то, допустим, не полезу, – возразил он. – Мне бы вас, ребята, к месту доставить да обратно привезти. А что между этим делать будете – хоть к дьяволу лезьте, хоть на головах пляшите, – наше дело сторона.
Мириам дремала и криво улыбнулась сквозь дремоту. Сидевший рядом с Виктором Монгол сощурил и без того узкие глаза и усмехнулся в жидкие усы, свисающие по бокам крупного губастого рта. Виктор подумал, что если сейчас откажет печка, то наутро на концах этих усов будут звенеть крепкие сосульки. Если, конечно, все переживут эту ночь.
Сколько времени прошло в дороге? Виктор потерял счет дням.
Будто только вчера лаборант положил на стол приказ сформировать экспедицию. Виктор долго грезил о ней и предусмотрительно хорошенько подмаслил нужных людей. И вот наконец-то разрешение получено и сформирована группа из пяти человек: Монгола – майора разведки и начальника экспедиции; лейтенанта Савелия Кушева – штурмана; Дерека Ларкина – пилота гусеничного вездехода; Мириам Адлер – врача; и его, Виктора Тория, ведущего научного сотрудника Института Нового мира. До Виктора доносились слухи, что членов экспедиции должно быть больше, но то ли цифра девять суеверно считалась несчастливым числом, то ли правительство отдало распоряжение держать проект в секрете, и чем меньше народу владеет информацией – тем лучше.
– Это будет иметь большое значение для науки, – сказал Монгол, явно повторяя чужие слова. – Настолько большое, что может коренным образом изменить наследие Сумеречной эпохи.
Более ста лет назад Южноуделье победило в войне с Объединенным Эгерским королевством. Трудная была победа. Когда эгерцы сбросили ядерные бомбы на северные территории Южноуделья, выжившие устремились на юг. Там заново отстраивались города, поднималось сельское хозяйство, развивалась промышленность. А север для южноудельцев стал синонимом страха, смерти и войны. «Не место, а чертов подарок», – говорили в народе. Название закрепилось и вскоре сократилось до звучного Дар.
