Зеленое море тяжело вздымало свинцово-серые волны. Погода была
ненастной. Сильный ветер туго надувал парус, едва дозволяя кормчему
удерживать руль. Часть воинов оставалась на веслах, другая -
пыталась управиться со снастью. Хотя манны говорили сами о себе,
как о рожденных в море и для моря, а до настоящего шторма было еще
далеко, управляться даже с таким легким и маневренным драккаром,
который выделил своему сыну ярл Реганар, было теперь непросто.
Сам Вальгард, который, несмотря на молодость, уже успел получить
почетное имя Снежный Волк, стоял у самого носа своего быстроходного
судна, придерживаясь за край борта. Лицо вождя не выказывало и тени
той тревоги, которую вызывала у его людей непогода. Вальгард
смотрел на волновавшееся море, но видел солнечные берега Вечного
Рома - жирные, сытые, теплые и богатые берега. Берега, которые
когда-то были отняты у его народа, где поля всегда благосклонны к
землепашцам, кожа женщин не заветривается и не шелушится от
сильнейших морозов, а дети не мрут от болячек и голода круглый год.
Те самые берега, которые Вальгард намеревался вновь сделать своими.
И - снискать величайшую славу своего сурового народа, славных,
воинственных и отчаянных маннов. Сын ярла как наяву видел зеленые
луга, великолепные города, несметные богатства столицы бесконечной
империи романов. Перед его мысленным взором вставали силуэты
красивых женщин - множества красивых женщин, которые должны будут
покориться ему.
И еще мужчин. Десятки, сотни и тысячи мужчин, хорошо вооруженных
и закованных в хорошие доспехи. Отличных, умелых воинов, что
сотрясали своей мерной поступью земли империи, из конца в конец.
Воинов бесстрастных и беспощадных.
Проклятый, непобедимый Легион. Бесчисленное воинство,
трех-четырех центурий которого хватило бы, чтобы простой
численностью перекрыть все мужское население островов. Страшное и
верное оружие Вечного Рома.
Это оружие нужно было сломать - и сломать наверняка. Без
малейшей возможности его восстановления. Иначе народу Снежного
Волка никогда не видать теплых берегов, не снимать обильных
урожаев, не любить красивых женщин запада.
Вальгард обернулся к кудеснику. Тот сидел, завернувшись в меха,
и привалившись щекой к своему корявому посоху. Кажется, с тех пор,
как Снежный Волк сегодня открыл глаза, волхв, или кем там был
загадочный пришлый маг, ни разу не переменил положения на скамье.
Ему даже не приходилось отодвигаться с пути сновавших по палубе
маннов - бесстрашные воины сами огибали его, насколько позволяла
качка.
