В здании «Каперони Инкорпорейтед» в
самом разгаре был трудовой день.
Огромный сорокаэтажный цилиндр из
стекла, бетона и металла располагался в элитном деловом районе
Либервиль, в нескольких кварталах от небоскреба «Колхейн
Индастриз», после недавнего враждебного корпоративного поглощения
отошедшего «Саггети Корпорейшн» вместе с прочими активами
разорившейся компании. Работа кипела вовсю: менеджеры висели на
линиях связи, активно общаясь с клиентами, секретарши непрерывно
распечатывали отчеты и презентации, с вертолетных площадок и из
внутреннего двора здания то и дело стартовали курьерские глидеры
одинаковой корпоративной расцветки – желтые с красным.
Кофеварки и портативные бойлеры на
этажах трудились не переставая, оперативно снабжая сотрудников
горячими бодрящими напитками. Руководство даже закрывало глаза на
умеренное употребление сотрудниками запрещенных химических
стимуляторов; впрочем, хронических наркоманов выставляли за ворота
безжалостно и без долгих разговоров. Если сотрудник не способен
контролировать собственную пагубную страсть, компании он не
нужен.
Служба безопасности исправно
контролировала территорию здания через множество миниатюрных камер
наблюдения и замаскированных микрофонов. От крыши до подвала в
модерновом цилиндре «Каперони Инкорпорейтед» не было такого
помещения, где с раннего утра до глубокой ночи не бурлила бы
энергичная производственная деятельность. Корпорация считалась
одной из самых успешных, эффективных и богатых коммерческих
организаций на Талголе, поэтому работать здесь для представителя
среднего класса считалось честью и невероятным везением.
А поскольку вылететь отсюда тоже
можно было в два счета, каждый ее сотрудник старался выкладываться
по полной программе, и сам босс, мистер Гвидо Каперони, регулярно
подавал сотрудникам личный пример трудовой дисциплины, появляясь в
здании ни свет ни заря и задерживаясь в своем огромном кабинете под
крышей здания допоздна.
В данный момент, впрочем, главы
корпорации в кабинете не было. Но вовсе не потому, что он
манкировал своими священными служебными обязанностями, которые сам
же для себя и определил. Наоборот, непосредственно ими он сейчас и
занимался. Только в подвале здания.
В расположенном здесь огромном
резервуаре мусоросжигателя постоянно поддерживалась температура
воспламенения бумаги – 451 градус по Фаренгейту. Сюда по
специальным трубам поступал бумажный и полимерный мусор из корзинок
служащих.
