ЧастьI.
Куликовская битва.
…- РУ-У-УСЬ!!!
- АЛЛА-А-А!!!
На разгон нам осталось не больше
тридцати-тридцати пяти метров – ничтожно мало, учитывая, что
степняки успели набрать ход и летят к нам навстречу! Всего пяток
секунд, чтобы встретить врага копьем, не дав опрокинуть себя первым
ударом…
Но выдохшимся жеребцам русичей сил
хватит как раз на короткий разбег. И потом, разве на рыцарских
ристалищах расстояние под разгон сильно больше?!
…Перед сшибкой я едва не зажмурил
глаза. И только в последний миг понял, что отдаю явное преимущество
летящему навстречу «багатуру» (близнецу Челубея по набору брони);
так можно и сгинуть! А хитрый враг уже направил сверкнувшее на
солнце острие чжиды мне в лицо – заставив вскинуть «павезу» вверх,
да склонить голову навстречу...
Удар!!!
Пика степняка врезалась в переднюю
луку моего седла – и, прошила ее насквозь, ударив в панцирь на
уровне пупка. При этом вогнув одну из пластин чешуи внутрь...
Сильнейший толчок рванул седло, едва не скинув меня с коня – а от
удара в живот я скривился от боли, тяжело охнув сквозь стиснутые
зубы…
Ранее утром того же дня.
Князь Федор глубоко вдохнул
прохладный, влажный от близости двух полноводных рек воздух, зябко
передернув плечами. Свежо… Ну, так чай не лето, уже восьмой день
осени!
От Непрядвы и Дона на берег потянулся
молочно-густой туман, практически целиком закрывший Федору Елецкому
обзор. Чуть позже, когда багровый диск солнца поднимется высоко в
небо и наберет силу, туман рассеется – и вот тогда начнется
сеча…
А пока у воев еще есть несколько
часов жизни прежде, чем решится их судьба.
Люди, кому предстоит вступить в сечу
и возможно, обрести свой конец, чувствуют жизнь совершенно иначе. В
эти мгновения мечтаешь хотя бы еще раз увидеть родных, семьи, еще
раз обнять женку да деток… Или прижать к себе любушку, коли
венчаться не успели, обняться с родителями.
Но дух мужей укрепляет понимание –
покуда они здесь, ордынцы до близких не доберутся… Так что полно
татарам собирать дань да пугать народ русский набегами и
карательными походами! Ведь иные каратели, вроде поганых Дюденевой
рати, столько городов и весей обратили в обугленные пожарища,
устланные телами порубленных русичей, что впору было сравнить их с
нашествием самого Батыя… А мстительный Мамай, оскорбленный отказом
Дмитрия Иоанновича платить дань и разгромом ордынцев на Воже,
наверняка перещеголяет Дюденя – обратившего в прах четырнадцать
городов русских, да без счета весей и погостов! И татары темника –
коли возьмут верх! – не дадут пощады ни малым, ни старым, как и в
прежние времена…
