— Поздравляю, Евгений Платонович! Выступили более чем достойно,
не подвели, так сказать, «Динамо». Мало того, ещё и задержали
опасных преступников. За это отдельная благодарность. И вот, наши
литовские коллеги просили вам передать.
Начальник УКГБ по Свердловской области Алексей Александрович
Хлестков протянул мне красиво упакованную грамоту под стеклом в
деревянной рамке. Вот только написано всё было на литовском, и я
смог разобрать лишь свои имя, отчество и фамилию латинскими
буквами.
По возвращении из Каунаса где-то неделю спустя меня пригласили в
УКГБ на встречу с Хлестковым, который, как я узнал позже, только в
этом году возглавил управление, переведясь с аналогичной должности
из соседнего Челябинска. Почему только через неделю? Не знаю,
спросить не рискнул.
Хлестков оказался улыбчивым, мог и пошутить, но подсознательно я
чувствовал, что за видимым добродушием скрывается достаточно
жёсткий человек, которому на пути лучше не становиться. И я не
видел в этом ничего плохого, если эта суровость идёт во благо
обществу и стране. Но пока при нашем знакомстве у генерал-майора не
было повода её проявлять, напротив, был повод меня похвалить, что
он и делал. Рядом стоял Хомяков, улыбаясь краешком губ. Он меня и
вызвонил в общежитии вечером, не успел я вернуться из Каунаса, и
сопроводил сегодня к Хлесткову.
Встреча с начальником УКГБ заняла не больше десяти минут,
Алексей Александрович сразу извинился, что не может уделить больше
времени, так как весь в делах. Но мне и десяти минут хватило,
чтобы, так сказать, проникнуться. И потому кабинет руководства
областной «ЧеКа» я покидал со скрытым облегчением. Ну и с грамотой
в руках.
— Зайдёте ко мне? — спросил Хомяков, когда мы покинули приёмную.
— Мне, в отличие от Алексея Александровича, пока торопиться некуда.
Чайку попьём, расскажете, как съездили.
Я согласился. Мне тоже особенно торопиться было некуда, меня
Борисов с учёбы ради такого случая, как визит к генерал-майору КГБ,
освободил на весь день.
Чай у Виктора Степановича, которого мне так и подмывало с первой
нашей встречи назвать Черномырдиным, оказался неплохим. И ваза с
печеньками порадовала, потому что печеньки оказались домашними и
очень вкусными.
— Супруга моя, Нина, увлекается этим делом, — объяснил майор. —
Она вообще хозяйственная. У нас под Свердловском дача, шесть соток,
так там ни одного сантиметра свободного, всё засажено. Огурцы,
помидоры, чеснок, смородина, клубника… Всё лето, считай, там живёт
в домике, который больше похож на сарай. А ей нравится. И по осени
в нашей квартире антресоли и шкафы забиты её закрутками. Ну и печёт
всю жизнь, сколько я её знаю, это ещё Нину мама её научила.
Заранее, так сказать, готовила к семейной жизни. Да вы ешьте, не
стесняйтесь, Нина у меня чуть не каждый день то пирожки, то печенья
печёт. Когда только успевает, при её-то графике работы… Она у меня
на «скорой», ей и ночами частенько приходится дежурить. Короче
говоря, у меня уже вошло в привычку коллег по работе подкармливать,
потому что если я буду всё это есть – то скоро в дверь перестану
пролезать.
