В этой комнате было тихо и холодно,
как в склепе. Единственная её хозяйка стояла недвижимая, словно
статуя. Красивые синие глаза женщины смотрели в зеркало, такое же
роскошное, как и вся обстановка опочивальни.
Можно было подумать, что её мысли
витают в неразличимых далях, но взгляд не затуманивала поволока
отвлечённости. Нет, он был сосредоточен на собственном отражении.
Сосредоточен, холоден и неподвижен.
Алла...нет, теперь — Ашез, молчаливо
смотрела на отражение. Обрамлённое роскошной шевелюрой
иссиня-черных волос, оно также недвижимо смотрело в ответ на
хозяйку. Высокий чистый лоб, прямой нос, точёные скулы и полные
губы. Его черты были идеальны. Но какая же жалость, что это лишь
поверхность маски.
Мысли вновь свернули к ненавистной
теме, очерняя настроение. Несмотря на бурю злобы, кипящую внутри,
Ашез даже не дёрнулась. Её тело, благодаря атрибуту ставшее
совершенным инструментом, походило на человеческое только внешне.
Оно не нуждалось в этом постоянном беспорядочном движении, в
котором перманентно пребывают все люди.
«Совершенное, как же», — обожгла
досадливая мысль.
Под кукольной красотой маски
скрывались ужасные шрамы, оставленные погибшей
недоброжелательницей. Как бы ни истязала свой атрибут Ашез, какие
бы рецепты ни искала в Хранилище мудрости, увы, не помогало ничего.
Один раз она решилась обратиться с просьбой к Матери. Наказание
дало понять — лезть по «пустякам» чревато.
Тишину комнаты разорвал стук в
дверь.
— Госпожа, Владычица зовёт, —
произнёс незнакомый певучий голос.
Ашез не помнила такой ученицы.
Мгновенно выйдя из неподвижности, текучим движением она
переместилась к двери.
— Пора выхо...— резко открывшаяся
дверь прервала девушку, изрядно напугав.
Ревнивым взглядом Ашез оценила
изящное личико совсем молодой девчонки. Та притихла и опустила
голову, ощутив угрозу.
«Только дай мне повод, — подумала
женщина, — и я испорчу твою мордашку».
К сожалению, ученица ни словом, ни
делом, ни намерением не произвела хоть чего-то, что могло сойти за
оскорбление. Фыркнув, Ашез вышла из покоев и направилась к
Владычице.
Приближался очередной так нелюбимый
Сбор, где ей надлежит быть вместе со своей «начальницей». Сама она
ещё не доросла, чтобы получить слово, а слушать, как переливают из
пустого в порожнее эти старые интриганки, порядком надоело.
