Жуткий грохот выдернул меня из цепких объятий сна, заставив
сердце гулко биться в груди. Замерев в постели, словно перепуганная мышь, я
прислушалась. Это что ещё такое было? Может, опять новые соседи устроили в
полночь фейерверк в честь очередного юбилея?
Но, как ни странно, проходила секунда, за ней другая, а
разбудивший меня звук больше не повторялся. Лишь за окном начал рваться с цепи
старый дворовый пёс Полкан, служивший верой и правдой бывшим хозяевам много
лет, но до сих пор скалящий клыки на всех нас, включая маму, которая день за
днём пыталась наладить с ним контакт, подкармливая сахарными косточками.
— Первый барьер пал, — раздался на кухне тревожный голос
отца.
— Сама вижу, — проворчала мама, — значит, нужно будить
девочек, пока не поздно.
Барьер? Я не ослышалась? О чём это они?
Торопливые шаги в коридоре и скрип двери известили о том,
что в комнате я уже не одна.
— Просыпайся милая, — холодная ладонь коснулась моей щеки, —
вам с Маришкой придётся прогуляться.
— Ночь ведь на дворе, — плохое предчувствие всколыхнулось в
груди. — Какая может быть прогулка?
— Опасная, очень, но необходимая, поверь, — скинув одеяло,
мама потянула меня за руку. — Вставай скорее, прошу.
Сейчас она была совершенно на себя не похожа: вместо
обычного спокойствия и уверенности в глазах плескался страх. Именно он и
заставил меня вскочить с постели и начать одеваться.
— Мам, что случилось? — натянув джинсы и взявшись за
толстовку, спросила я.
— Долго объяснять, — зашептала мама. — Как всё успокоится, я
тебе обязательно подробно расскажу, а пока слушай внимательно и запоминай, —
выдохнув, словно перед прыжком в воду, она поспешила продолжить: — В подвале
под лестницей есть дверь, она ведёт в тайный ход, прорытый под землёй. Он
выведет вас к заброшенному дому на краю деревни, прямо к площадке, выложенной
жёлтым песчаником. Помни: что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, ни в коем
случае с неё не сходите! Это единственное место, где вы будете в безопасности, по крайней
мере, некоторое время.
— Мам, я не понимаю, и от этого мне становится только
страшнее, — всхлипнув, перебила я, следуя за ней по пятам в кухню, где возле
окна притаился отец, осторожно выглядывающий во двор.
— Знаю, милая, знаю, мне бы стоило раньше всё тебе
рассказать, но я хотела, чтобы у вас с Маришкой было настоящее детство и
юность, а не жуткая реальность, в которой нам приходится жить. Так вот, когда
из-за туч появится луна, произнеси чётко: «Встань передо мной, как лист перед
травой!»
