Холод пробирал до самых костей,
заставляя стиснуть зубы, чтобы те не стучали, выбивая барабанную дробь. Лёжа на
уступе, я мысленно ругала моросящий дождь и острые шероховатости на камне,
ощущавшиеся даже сквозь плотную ткань походного костюма. Но сдвинуться с места
не могла. Вернее, могла, но три диких дракона, яростно сцепившихся прямо под
моим укрытием, одним своим присутствием отбивали всякое желание шевелиться,
чтобы не привлекать к себе внимания. Впрочем, они были так заняты, что вряд ли
почуяли бы одну маленькую замерзшую человечку, покусившуюся на их территорию.
Но проверять эту теорию на практике не очень-то хотелось.
Бешеный рёв оглушал. Удары мощных
хвостов заставляли скалы дрожать и меня вместе с ними. Огромные когти оставляли
на всём, до чего дотягивались, глубокие царапины, будь то каменистая почва или
бок чужака, решившего разрушить гнездовье.
Теперь я понимала, как чувствует себя
мышка, которая наблюдая за дерущимися кошками из норки, не способна из неё
выбраться. И это мне совсем не нравилось. С самого начала всё шло не так, как
было задумано, но я настойчиво двигалась к своей цели. И что в итоге? Лежу
теперь под дождём и любуюсь битвой крылатых ящеров, вместо того, чтобы греться
у огня, набивая желудок сытной похлёбкой.
И угораздило же этим чешуйчатым верзилам
вернуться с охоты так рано. Летали бы себе до самого вечера, но нет же. Как
чувствовали, что в гнездовье не всё ладно. Но моей вины в том не было. Я бы кладку
не тронула точно. Подумаешь, стащила бы одно яйцо, но остальные остались бы целыми.
Жаль дикий самец-одиночка, отыскавший это место вслед за мной, думал иначе.
Не знаю, что подвигло дракона на
такой поступок, но одним ударом хвоста зверь уничтожил не только будущих малышей,
но и разрушил мои планы, загнав в расщелину на каменном козырьке. Впрочем, за
это он поплатился сполна. Разъярённые родители прощать подобное не собирались.
Дикие звери - дикие нравы.
Кто бы мог подумать, что эти существа
являлись прародителями Ривенрока и его сородичей. Но оказалось, что Высшие тоже
не обделены своеобразным чувством юмора.
Мысли о женихе заставили сердце
забиться быстрее от нахлынувших воспоминаний двухнедельной давности, с которых
начался новый виток в моей жизни. Вот только сейчас было не до него: себя бы
спасти. Возвращаться ведь придётся одной. Моего провожатого как ветром сдуло,
стоило лишь зверю внезапно спуститься с небес. Драпал этот горе-охотник так,
что только пятки сверкали, забыв об уговоре в целом, и обо мне в частности.
