Холод пробирал до самых костей,
заставляя стиснуть зубы, чтобы те не стучали, выбивая барабанную
дробь. Лёжа на уступе, я мысленно ругала моросящий дождь и острые
шероховатости на камне, ощущавшиеся даже сквозь плотную ткань
походного костюма. Но сдвинуться с места не могла. Вернее, могла,
но три диких дракона, яростно сцепившихся прямо под моим укрытием,
одним своим присутствием отбивали всякое желание шевелиться, чтобы
не привлекать к себе внимания. Впрочем, они были так заняты, что
вряд ли почуяли бы одну маленькую замерзшую человечку, покусившуюся
на их территорию. Но проверять эту теорию на практике не очень-то
хотелось.
Бешеный рёв оглушал. Удары мощных
хвостов заставляли скалы дрожать и меня вместе с ними. Огромные
когти оставляли на всём, до чего дотягивались, глубокие царапины,
будь то каменистая почва или бок чужака, решившего разрушить
гнездовье.
Теперь я понимала, как чувствует себя
мышка, которая наблюдая за дерущимися кошками из норки, не способна
из неё выбраться. И это мне совсем не нравилось. С самого начала
всё шло не так, как было задумано, но я настойчиво двигалась к
своей цели. И что в итоге? Лежу теперь под дождём и любуюсь битвой
крылатых ящеров, вместо того, чтобы греться у огня, набивая желудок
сытной похлёбкой.
И угораздило же этим чешуйчатым
верзилам вернуться с охоты так рано. Летали бы себе до самого
вечера, но нет же. Как чувствовали, что в гнездовье не всё ладно.
Но моей вины в том не было. Я бы кладку не тронула точно.
Подумаешь, стащила бы одно яйцо, но остальные остались бы целыми.
Жаль дикий самец-одиночка, отыскавший это место вслед за мной,
думал иначе.
Не знаю, что подвигло дракона на
такой поступок, но одним ударом хвоста зверь уничтожил не только
будущих малышей, но и разрушил мои планы, загнав в расщелину на
каменном козырьке. Впрочем, за это он поплатился сполна.
Разъярённые родители прощать подобное не собирались.
Дикие звери - дикие нравы.
Кто бы мог подумать, что эти существа
являлись прародителями Ривенрока и его сородичей. Но оказалось, что
Высшие тоже не обделены своеобразным чувством юмора.
Мысли о женихе заставили сердце
забиться быстрее от нахлынувших воспоминаний двухнедельной
давности, с которых начался новый виток в моей жизни. Вот только
сейчас было не до него: себя бы спасти. Возвращаться ведь придётся
одной. Моего провожатого как ветром сдуло, стоило лишь зверю
внезапно спуститься с небес. Драпал этот горе-охотник так, что
только пятки сверкали, забыв об уговоре в целом, и обо мне в
частности.
