Жить оставалось недолго, сколько ещё продержится защита? Минут
пять, если повезёт, то, возможно, и десять. Вот только толку-то
что? Минутой раньше, минутой позже, но щит мэнора падёт, и
тогда…
Помощи ждать неоткуда, никто не придёт, никто не остановит.
Просто, как и до этого, объявят ещё один день памяти, возможно,
даже всплакнут. Вот только род это уже не вернёт. Именно на этой
трагической ноте его вырвало из тягостных размышлений, мэнор
дрожал, из последних крох энергии сдерживая безжалостный натиск.
Звуки вернулись совершенно неожиданно, и на передний план вышел
детский надрывный плач его полуторагодовалой дочурки. Ещё миг, и
решение буквально выкристаллизовалось. Всего два шага, и с
совершенно искренней улыбкой, наклонившись, поцеловал девочку, а
затем с немного грустной улыбкой обернулся к жене.
— Я знаю, мы никогда не были особо близки, и за нас всё решили
наши родители, но… в общем, это и вправду важно. Поклянись, что,
что бы ни случилось, ты сделаешь так, как скажет тебе тот, в чьих
жилах течёт кровь рода Гринграсс. Поклянись!!!
— Клянусь, Анакин, ты же знаешь, что я никогда бы…
— Магией, — перебил он её, — жизнью и магией!
— Клянусь выполнить всё, что прикажет мне тот, в ком течёт кровь
рода Гринграсс, пусть жизнь и магия будут мне в том свидетелями, —
покорно произнесла молодая ещё даже не женщина практически девушка,
после чего попыталась перехватить руку мужа.
— Прости, Виктория, прости и прощай, — произнёс тот и, так и не
позволив ей коснуться себя, унёсся куда-то в глубь дома.
Дорога до сердца мэнора отняла что-то около трёх минут. Трёх
сейчас столь безценных минут. Страха не было, лишь решимость. Ещё
минута, и окроплённый кровью алтарь едва заметно засиял, а затем
буквально после пары слов реальность уже не воспринималась.
Подёрнулась пеленой. Зафиксировал лишь то, что в ответ ему сказали
«да». После была только тихая, спокойная темнота.
В тот самый момент, как последние пылинки осели на изрезанный
рунами каменный пол ритуального зала, высокий молодой мужчина на
вид приблизительно двадцати пяти лет задумчиво осмотрелся и, тихо
что-то хмыкнув себе под нос, направился в сторону выхода. Там,
наверху, были те, ради кого его потомок не пожалел собственной
жизни; те, кого его попросили защитить.
В холл он вышел как раз к моменту, когда защита таки пала и
нападающие уже ворвались в дом. Двое из них уже зажали молодую
практически ещё девушку в угол, а третий небрежно отпихнул от неё
заливающуюся плачем девочку. Глаза вновь вошедшего в долю секунды
полыхнули расплавленным золотом, и полет малышки остановился, так и
не достигнув стены. Произошедшее таки привлекло внимание, и теперь
на него смотрели все находящиеся в холе.
