- Студент, - выдохнул перегаром дражайший родитель, разрываясь
между гордостью за наследника рода Пыжовых и ревностью человека,
который получил аттестат зрелости несколько сомнительным путём.
- Ох, Алексей... - стоя в дверях спальни прошептала Люба, прижав
тонкие пальцы к вискам, - какой ты взрослый стал!
Сестра сморгнула раз, другой... и неожиданно расплакалась. Слёзы
текли из её глаз, а она улыбалась кривящимися губами...
Не зная, что делать, я поступил так, как делал в прошлой жизни,
просто шагнув вперёд и обняв сестру, прижимая её к себе. Люба
крепко обняла меня, и уткнувшись в обтянутое студенческим мундиром
плечо, зарыдала с утроенной силой.
Вздохнув, я с некоторым сомнением положил руку на её русую
голову и осторожно погладил, не говоря ни слова. А что тут
скажешь...
Нина, стоявшая до того молча, заморгала часто-часто и шагнула к
нам, обнимая обоих.
Выглянувшая с кухни Глафира застыла, глядя на меня, и промокнув
глаза передником, начала часто-часто крестить нас, шепча что-то
беззвучно и шмыгая покрасневшим носом.
- Ну... взрослые совсем, - как-то удивительно не к месту сказал
отец, - схватит реветь-то!
Выдохнув несколько раз, Юрий Сергеевич раздражённо дёрнул
щегольской ус, наматывая его на палец, и зачем-то потянул в рот,
зажевав напомаженные волосы и тут же выплюнув их в большом
раздражении.
- Ну... - уже менее решительно сказал родитель и шумно вздохнул,
испортив воздух парами алкоголя, смешанного с застарелым перегаром.
Потоптавшись, он раздражённо повёл плечами, и шагнув к нам,
попытался обнять всех троих, отчего только стало неловко и как-то
душно.
Постояли так несколько секунд, и Люба наконец зашевелилась,
поведя плечами и сбрасывая отцовскую руку. Объятия как-то сами
собой распались, и недавнее чувство родственного единения ушло
прочь, подобно утреннему туману.
- Я... - начало было старшая сестра, явственно смущённая и
подыскивающая какие-то оправдания недавней своей слабости.
- Не надо, - прервал я её, - ничего не говори! Иногда можно...
вот так. Даже надо.
Она кивнула и отошла, чуточку печально улыбнувшись мне и Нине. В
этой улыбке была грусть по промелькнувшему незадачливому детству,
сожаление о небывшем и все те эмоции, которые умудряются показать
женщины, даже не подразумевая их.
- Студент, - наконец отвечаю отцу, расправляя слегка помятый
мундир, - вот... Императорский Московский Университет.