Земли треверов, весна 2039-ая от Исхода,
полночь
В середине осени могучий Рихас по-прежнему дарит глоток бодрости
после дневной жары. Здесь, в глубине восточного побережья, его
освежают два полноводных притока. Оба они рождаются в таянии
ледников исполинского хребта, чьи вершины так высоки, что
скрываются в облаках и надежно отделяют Эйдинард от иных земель.
Именно они делают неудержимые воды привычно студеным. В таких
жарких краях - это особенно ценится. Недаром наделами, где можно
ощутить дыхание великой реки, так опасно владеть.
Но заговори о речной свежести с кем из достопочтенных жителей
Нойхофа, и речь никогда не пойдет об одной из множества ленивых
проток. О той, что люди зажали между невысокими портовыми стенами и
громадой Крабьего форта. Рыбаки, кожевенники, красильщики – кого
там только нет. Эти гильдии особенно обильно пополняют казну
правителя, но вот соседствовать с их мастерскими, коптильнями и
складами, не хватит ну ни какого терпения. Вот уже более двухсот
лет все они селятся только в этой части города. Это если, конечно,
хотят жить и трудиться в безопасности внутренних укреплений.
Безопасности…
Да, места без страха за жизнь или достояние, немолодой десятник
давно уже не видел. Ни у семейного очага в Верхнем городе, ни
где-либо еще. Было чего опасаться даже здесь, в казарме, среди
других хирдманов, все еще служащих клану Хундингов.
- Сожри тебя чесотка! – еле устоял на ногах пожилой воин.
Отвесив пинка меланхоличному крупному псу, о которого и запнулся
снедаемый тяжелыми мыслями воин, сам он больше никак не отозвался о
случившемся. Все что нужно сказала дюжина сопровождающих его
дружинников, до смерти уставших от усиленных ночных патрулей.
Сопровождаемый скорее удивленным, чем обиженным лаем, старый
хирдман молча продолжил обход постов.
Случайно отхвативший барбос не привык к такой несправедливости,
но уже через пару минут все же решил, что мнение свое высказал
однозначно. Не став развивать скандал, он страстно и размашисто
подрал правой задней шкуру где-то чуть выше правой же лопатки, и
решил покинуть неожиданно ставший неуютным ночлег. Грузно
свалившись с крыльца, все еще сонное животное лениво затрусило
куда-то в сторону хозяйственного двора.
Эта непримечательная встреча не стала случайной.
О, нет! Конечно же, не было никакого заговора в попытке «сломать
шею» именно сегодняшнему командиру стражи и чтобы непременно с
помощью этого четвероногого здоровяка. Но то, что к полуночи
господская псарня в Нойхофе по-прежнему открыта - все равно
получилось не по воле слепого случая. Все произошло ровно по той же
причине, по которой старый десятник и «растрачивал желчь».
