Глава 1
Ярость и гнев его пылали подобно звезде. И не зря имя второго
примарха звучало как Балар Солар. Он был как молодая, полная сил,
звезда и не желал умирать. Тем более от рук Императора и его
послушного пса — Малкадора Сигиллита. Но настал такой день, когда
они пришли в его тайную камеру. Пришли и встали напротив. А он
висел, подвешенный за руки, ноги и шею на тяжелых цепях, уходящих
куда-то вверх, в темную высоту круглого свода. Висел уже много лет.
Сначала на линкоре Императора, а потом, после Никейского Собора,
когда его доставили на Терру, продолжал висеть глубоко в подвалах
величественного дворца, расположенного в Гималаях.
Во лбу, где некогда сияло Око Мудрости, теперь кровоточила рана.
Глаз так же не было — их заменили багровые провалы. Око ему
вырвали, а глаза выжгли. Без них, как верил Император, он сможет
лучше чувствовать варп. Так и случилось, Император редко когда
ошибался. Но и пришедших он видел не только на уровне Имматериума,
но и на материальном тоже. Не имея глаз, он видел их тепло,
растекающееся по артериям от сердца и мозга, видел их силуэты и
детали одежды. Он научился видеть. Ему пришлось.
Лишь его здоровье, изредка подносимые глоток-другой воды или еще
более редкий кусок хлеба, позволили ему выжить. Хотя он сильно
отощал и больше напоминал скелет, а не некогда великого
примарха.
— Время пришло, Балар! Ты был рожден на Терре и здесь же
закончится твой земной путь, — голос Императора, облаченного в
золотые доспехи, раскатился как удар гонга. Огоньки многочисленных
толстых свечей испуганно заколебались. Часть из них потухла.
Запахло горелыми фитилями. Длинные стяги, напоминающие языки
неведомых тварей, сплошь покрытые вышитыми рунами и священными
литаниями, всколыхнулись. Тени запрыгали по стенам и полу. — Ты был
сотворен, чтобы стать верным моим сыном, но оступился,
осквернившись в Эфире! И все же, ты сумел мне послужить. Твой вклад
в познание Имматериума и Паутины весьма велик и полезен.
Возрадуйся, сын, ибо ныне ты прощен!
Как практически и всегда, голос Повелителя Человечества звучал
торжественно и величественно — он словно говорил перед всеми своими
подданными на всех планетах. Говорил так, чтобы любое слово можно
было заносить в хрестоматии и ордонансы. По какой-то странной
причине его голос Солар всегда сравнивал с древними григорианскими
хоралами.
