Второе января тысяча восемьсот девятого года. Санкт-Петербург,
Российская Империя.
"Наконец-то мы едем домой"— подумала Кончита, когда санный поезд
тронулся. Её ждало двухмесячное путешествие по заснеженной России в
город с непроизносимым для юной испанки названием Архангельск.
Позади остались месяцы в вечно дождливом Петербурге.
Сейчас молодая женщина чувствовала облегчение. Светская жизнь
оказалась совсем не такая, как она представляла себе, проводя
долгие, однообразные дни до прибытия теперь уже её мужа в миссию
Долорес.
Череда балов, приёмов, просто светских вечеров, на которых она
должна была присутствовать как графиня и жена камергера русского
императорского двора изрядно её вымотала. Это было тем более
утомительно, потому что в доме мужа на Малой Итальянской улице её
ждало маленькое сокровище, их сын Петенька.
Будь её воля, она бы вообще нос на улицу не казала, предпочитая
проводить всё время с сыном, но, увы, дворцовый этикет штука
безжалостная, раз даровал тебе Бог такого мужа, изволь
соответствовать.
Но сейчас всё это кончилась и женщина с удовольствием баюкала
сына на руках. Для полного счастья ей сейчас не хватало мужа, на
Николае сейчас большая ответственность, почти восемьсот человек
движутся в этом санном поезде, все они скоро направятся в
Сан-Франциско
Подумав об этом, Кончита улыбнулась, где-то там за горизонтом,
за заснеженной Россией и бескрайними водами трёх океанов лежит
Калифорния.
Залитая солнцем страна вечного лета. Благословенная земля,
которая дарит людям, её обрабатывающим три урожая в год и
вознаграждающая за честный упорный труд золотом. Её дом, настоящий
дом.
Под уютное поскрипывание поставленной на санки кареты она и сама
не заметила, как начала засыпать. Кормилица маленького Петеньки,
дородная Марфа с выдающимися достоинствами приняла ребёнка из рук
своей хозяйки и та вскоре уснула.
А вот её мужу, графу Николаю Петровичу Резанову было не до сна.
Он с самого утра не слазил с седла. Шутка ли столько людей под его
началом.
И далеко не все они были крепостными, почти полсотни армейских и
флотских офицеров, учёные, инженеры, студенты, даже десяток
преподавателей из пяти российских университетов. Кто-то, как
армейская и промышленная комиссии отправились по царской воле,
кого-то сманил он сам.
Ну а кто-то присоединился к Резанову добровольно. Один из таких
добровольцев как раз подъехал к нему на лошади, желая продолжить
начатый еще позавчера разговор.
