В тяжелом, волнительном ожидании
прошла ночь, за время которой воевода Ратибор ухватил урывками лишь
пару часов сна. Вроде и подготовил он крепость к защите, а как
явился под стены Ижеславца враг, так сразу появились большие и
малые дела, требующие его срочного присутствия. То сотенный голова
куда-то запропал – оказалось, помутился рассудком казалось бы
надежный старший дружинник при виде тянущейся по льду Прони колонны
татар и пытался уйти подземным ходом... То вдруг часть лошадей
потребовалось срочно переподковать, а пара оставшихся в крепости
кузнецов решились присоединиться к ополчению, да тайком прибились к
сотням. Ведь понятно же, что подобным им мастерам не место на
стенах, они нужнее в кузнях! Но нет, не стерпела широкая душа
русичей, решили, что и им должно встретить врага лицом к лицу… Но
пожалуй, на самом деле Ратибору стало просто очень страшно из-за
многолюдства огромной орды – страшно за семью, ушедшую в Рязань, да
за княжью рать, что обязательно погибнет, коли встретит ворога в
чистом поле!
Страшно за себя, потому как стойкая
вера в неприступность крепости покинула воеводу…
И все же утро Ратибор, внимательно
следящий за приближающимся к внешним стенам детинца ворогом,
встретил уже без страха, в горячей молитве ко Господу найдя
успокоение и надежду. Воевода ведь должен вселять в ратников
уверенность в победе! Должен уметь «зажечь» их, вдохновив в
ключевой момент сечи, когда колеблется чаша весов боя! А потому
Ратибор очень старался явить окружающие его воям спокойствие и
уверенность в себе – хотя бы внешне. Впрочем, он не лукавил,
чувства его действительно притупились: сказалась усталость от
бессонной ночи и изъедающих душу волнений – да и молитва крепко
помогла…
Но в тоже время воевода с горечью и
разочарованием отметил, что враг атакует вполне грамотно – причем
враг многочисленный и очень сильный. Да, большая часть орды прошла
мимо Ижеславца, но под стенами града Батый оставил не менее
двадцати тысяч воев – хватит не только для того, чтобы намертво
запереть защитников в детинце, но и взять его на меч, пусть даже
завалив рвы трупами павших!
Да только терять людей попросту
вождь поганых как раз и не собирается, построив не менее половины
своей рати в три штурмующие колонны – напротив трех ворот града.
Лестниц Ратибор у татар не увидел вообще – зато разглядел плотные
вязанки хвороста, туго перехваченные веревками и сжимаемые в руках
сотен нехристей, стоящих впереди. Также воевода недовольно скрипнул
зубами, заметив широкие штурмовые щиты – их сложно было бы не
заметить! Грубо сбитые из досок и тонких стволов молодых деревьев,
эти щиты представляли собой что-то вроде переносных заборол шириной
в три-четыре шага и высотой в полтора человеческих роста. Нести его
перед собой способны человек пять, не меньше, но подобный «щит»
служит отличным укрытием для лучников – благодаря небольшому
наклону, он целиком защищает прячущихся за ним воев от стрельбы со
стен!
