Провинция Бадахшан.
Афгано-таджикская граница,
2001 год.
Отрезанная голова смотрела на спецназовцев Ильи Бойцова с немым укором. Голова мужчины была насажена на невысокий, метра полтора, необструганный шест. Дерево в этих местах всегда было в большом дефиците. Даже в показательных целях палачи не стали тратить его больше, чем положено.
Обезглавленное тело лежало метрах в пяти от шеста. Возле трупа уже прыгал стервятник. Он, казалось, совсем не боялся стоявших рядом людей. Но это впечатление было обманчивым.
Хитрая птица не спешила приступать к пиршеству, хотя вид запекшейся крови, трубок артерий и белых хрящей шейных позвонков возбуждал у падальщика аппетит. От волнения птица противно поскрипывала клювом, при этом недоверчиво косясь на внезапно появившихся пришельцев.
Один из них поднял камень:
– А ну, тварь пернатая, проваливай отсюда, пока я тебе башку не снес.
Стервятник, распрямив крылья, заковылял прочь. Он не спешил набирать разгон для взлета. Отойдя на некоторое расстояние, сложил крылья, остановился и, нахохлившись, принялся наблюдать за чужаками. Он чувствовал, что людям не до него. Падальщик умел ждать, полагая, что каждое живое существо – это его потенциальный ужин или обед. И что это лишь вопрос времени. Кроме того, он первый заметил добычу, и теперь она по праву принадлежала ему. Но вожак стаи людей – падальщик определил его безошибочно – полагал, видимо, по-другому.
– Отставить, Шваб! Хватит дурью маяться! – Командир спецназовцев капитан Илья Бойцов вытер пот с лица. – Птица тут ни при чем.
Довольно высокий белобрысый солдат с типично прибалтийской внешностью аккуратно опустился на корточки и столь же аккуратно положил камень на место. Он не бросил его, не швырнул небрежно в сторону, а именно положил на прежнее место. В этом скупом жесте угадывалась выучка. Лишний шум, бездумные разрушительные действия, неосторожные движения были так же противоестественны для бойцов спецподразделений ГРУ, как работа нестерильными инструментами и немытыми руками для классного хирурга.
А тишина в здешних краях стояла необычайная. Казалось, воздух можно резать ножом. Таким, почти осязаемым на ощупь, он бывает только в горах. Даже ручей, огибавший крохотную долину с северо-востока, был словно гигантская серебряная подкова, брошенная рукой великана и беззвучно лежащая тут с незапамятных времен. Его вода перекатывалась через сточенные камни почти без звука. И эта сонная, немая долина пряталась в тени угрюмо молчащих гор.
