Такого триумфа еще не удостаивался ни один русский полководец,
разве что Потемкин после турецких войн, однако его вряд ли можно
назвать военачальником в полном смысле этого слова. Гибкий и умелый
царедворец, ловкий политик, да и любовном поприще малый не промах,
но вот в военном деле он был осыпан милостями, мягко говоря,
преувеличенно.
Однако на этот раз, после возвращения Суворова из южного похода,
встреча ему была устроена грандиозная. И, надо признать, что в этот
раз заслуги вполне соответствовали наградам. Еще во время пути в
Петербург мы узнали, что царь пожаловал Александру Васильевичу
титул светлейшего князя Туркестанского, с правом перехода всему его
нисходящему потомству, а также почти вдвое увеличил земли имения
Кобринский ключ. Кроме того, император предоставил Суворову право
по своему выбору вручить отличившимся в походе храбрецам сто
орденов св. Георгия различной степени, по своему выбору.
Поговаривали, что при этом Александр, как в свое время Павел
Первый, якобы сказал: "Для любого другого это было бы много, а для
Суворова мало".
Торжественный прием начался еще на подступах к Санкт-Петербургу.
На главной дороге, ведущей в Москву, с раннего утра цепью
выстроились солдаты. За ними собрались громадные толпы народа. Дело
было весной и, хотя поверхность луж на земле все еще стянули
ледяные корочки, очень вовремя выглянуло ласковое солнышко и
растопило все вокруг.
Несмотря на то, что Александр Васильевич накануне вечером
заявил, что ему все равно, устроит император торжественную встречу
или нет, я видел, что на самом деле старик лукавит и ему хочется,
чтобы царь, наконец, оценил его заслуги по достоинству. Однако при
этом он боялся, что, подобно Павлу Первому, отменившему пышный
триумф в последний момент, его сын Александр тоже отменит встречу
и, того более, подвергнет прославленного полководца опале.
− Буде лучше, если бы его Высочайшее величество отменил бы
роскошные приветствования, − сказал Суворов накануне, когда мы
проехали Тверь и повстречали графа Ростопчина, не поленившегося
выехать навстречу военачальнику, чтобы предупредить об ожидавшемся
грандиозном чествовании. – Наши заслуги невелики, Индия по сей час
стонет под игом бриттов, а мы бесславно отступили от Кабула. За что
ж нас славить?
− Вы, как всегда, скромны и непритязательны, ваше сиятельство, –
заметил Ростопчин, тонко улыбнувшись. – Разве тот, кто прибавил
всего в течение нескольких месяцев к землям нашей империи обширные
пространства вплоть до Гиндукуша и взял штурмом неисчислимое
множество крепостей, может печалиться о неудаче похода? Да это же
небывалый успех, по значимости сравнимый с деятельностью Гая Юлиуса
Кесаря, завоевавшего для Рима всю Галлию!
