Я лежал на пригорке и поочередно глядел на троих людей через
снайперский прицел своего мушкета. Какого, интересно, выбрать на
закуску?
Вот этого, едущего первым на дохлой лошаденке, с засаленной
треуголкой и в видавшем виды кафтане? Или посередине, с большим
брюхом, с седыми усами и лысой макушкой, похожего на пирата? А
может, третьего, худого, длинного, крючконосого, задумчивого?
Нет, третьего однозначно оставлю на потом, а может и вовсе дам
убежать. В отличие от товарищей, он хотя бы демонстрирует работу
мысли. Такое нечасто встретишь и в двадцать первом, а уж тем более
и в девятнадцатом веке.
Может быть, он сейчас размышляет над философским трактатом
Спинозы, а вовсе не о том, кого бы сейчас ограбить. Хотя, кого я
обманываю? Вряд ли он думает над третьим принципом термодинамики.
Он и вправду думает о том, как бы лучше погреть руки на чужом
горе.
Ибо сейчас, в 1801 году, таких безжалостных стервятников на
дорогах Франции развелось видимо-невидимо. А я считал своим долгом
отстреливать их по возможности. Как отстреливают волков, которые
слишком расплодились и режут скот у трудолюбивых фермеров.
Потому что больше этим никто не занимался. Мирные жители во
французской провинции остались без защиты государства и поголовно
стали жертвой грабежей и насилия. Да, много, много бед принесло
населению Франции поражение Наполеона под Ульмом.
Сейчас на дворе стояла ранняя осень и в другую, лучшую эпоху,
крестьяне собрали бы на полях богатый урожай. Но не в этот раз.
После того, как Корсиканское чудовище, как прозвали Наполеона в
европейских державах, проиграл генеральное сражение, ему пришлось
спешно спасаться бегством. Оказалось, что под Ульмом он командовал
стодвадцатитысячной армией.
Это была так называемая Великая армия, с которой Маленький
император выехал на Вену из Булонского лагеря. Изначально в ней
числилось сто восемьдесят тысяч солдат, но часть войск пришлось
оставить для прикрытия от десанта англичан на западе и от
выступления Тирольской армии австрийцев в Северной Италии.
Из-за флангового маневра, который Наполеон пытался провести под
Ульмом, на поле сражения с Суворовым он смог привести только
девяносто тысяч бойцов. Остальные тридцать тысяч ушли слишком
далеко на восток и юг вокруг Ульма. Часть из этих тридцати тысяч
Суворов разгромил арьергардными силами австрийцев во время своего
небывалого марша к Ульму.
