Всепоглощающий ужас обуял меня, когда я ощутил все прелести
свободного полёта. Балкон становился всё дальше и дальше, а ветер
настойчиво засвистел в ушах. В груди же разлилась какая-то горечь.
Как же нелепо может оборваться жизнь…
Всего четверть часа назад я в обществе Машки живёхонький стоял
на балконе панельной девятиэтажки. Крепкий морозец пробирался под
мою футболку и холодил разгорячённое пивом тело. А в моих мутных
глазах царила лёгкая тоска.
Вот всегда, как выпью, так хоть волком вой. Тянет меня куда-то.
Прочь от всей этой рутины. То ли пиратом хочется стать и бороздить
моря, то ли — вместе с гномами добывать рубины. Но на дворе через
десяток минут наступит две тысячи двадцать первый год. И наступит
он не где-нибудь в Средиземье, а на старушке Земле.
Я тяжело вздохнул и хмуро посмотрел на порозовевшую Машку. Она
зябко поёжилась и обхватила себя за худенькие плечи. Мы с ней
познакомились на четвёртом курсе университета, то есть уже пару лет
назад.
— Вань, пошли ко всем, в комнату, холодно же. Там все танцуют, —
пропищала она, состроив жалобную мордашку. — Да и президент скоро
речь толкать будет. Может, хоть в этом году скажет что-то
новое.
— Ты иди. А я ещё подышу, — пожалел я её и жадно пригубил пиво
из бутылки, которую держал в руке.
— Да ты чего опять такой хмурый? На тебя снова депрессняк
напал?! — мгновенно взорвалась Машка, топнув почти детской ножкой
по ветхому балкону. — Уходить тебе надо из морга. Ты из-за работы
там стал таким. Да и что это вообще за работа для молодого
парня?
— Тихая работа, — усмехнулся я, глянув на таинственно сверкающую
луну. — Постояльцы не шумят.
— Мне иногда кажется, что ты вообще не от мира сего, —
продолжила бурчать девушка, объятая праведным гневом. Её щёчки
окончательно раскраснелись, а глазки заблестели, точно две голубые
звёздочки.
— Мне тоже, — поддакнул я совершенно искренне и криво
улыбнулся.
— А этот мир тебя любит. Вот смотри, — она нежно провела
пальчиками по двум стародавним шрамам на моём правом предплечье. —
Всего пара царапин, а ведь ты под машину попал. Кто-то на небесах
оберегает тебя.
— Или кто-то внизу не хочет, чтобы я вернулся, — сострил я и
пьяно захохотал.
— Да ну тебя, — притворно обиделась девушка и сложила руки на
груди.
Но обижалась Машка недолго. Она вообще не умела долго обижаться.
Уже спустя пару минут она с заговорщицким видом достала из кармана
небольшую коробочку в подарочной упаковке, протянула её мне и с
озорной улыбкой сказала:
