ЧастьIV. Жара и битвы.
Моё пробуждения произошло как-то резко. Вот я плавал во тьме, а
уже в следующий миг со скрипом поднял пудовые веки. Мой взгляд
тотчас встретился с внимательными чёрными глазками небольшой
обезьяны. Она висела на ветке дерева, обхватив её хвостом. Но
стоило ей заметить моё пробуждение, как она заверещала и скрылась
среди листвы, окутанной утренней туманной дымкой. Последняя
холодила моё тело, которое почему-то оказалось полностью укрыто
пальмовыми листьями. Меня будто в спешке закидали ими, дабы не
хоронить.
— Очнулся? — внезапно раздался из-за моей головы тусклый голос
Мелиссы.
— Вы меня похоронить хотели раньше срока? — прохрипел я и принял
сидячее положение.
Девушка в одиночестве восседала на поваленном дереве, густо
облепленном наплывами грибов. Её одежда оказалась изорвана, а в
отросших волосах можно было собрать целый гербарий. Но ни одной
раны на её теле не оказалось. При этом взгляд Мелиссы являл собой
квинтэссенцию печали. Она словно раздумывала: утопиться сейчас или
после обеда? Река, кстати, к этому благоволила. Она продолжала
куда-то нести свои коричневые воды, а вот от хаты некроманта даже
свай не осталось. Всё ушло на глубину, а на дне совсем скоро
останки особняка покроются илом. Хреново. Я бы порылся среди них.
Наверняка в доме вечноживущего хранилось множество ценных вещей.
Надо будет когда-нибудь сюда вернуться с хорошей командой и
попробовать поднять со дна сокровища маньяка.
Пока же я хмуро посмотрел на Мелиссу. А та тяжело вздохнула и
соизволила ответить на мой вопрос:
— Лаван сказал, что листья хоть немного, но согреют тебя.
Прохладно же ночью было.
— Ты уже познакомилась с ним? И что ты ему сказала? — проговорил
я, с кряхтением принял вертикальное положение и заметил, что моя
левая щиколотка покрыта крупными волдырями с жидкостью.
Мерзость.
— Я сказала ему, что мы вместе с тобой путешествовали. Дескать,
дальние родственники. А когда тебя схватили, я сумела укрыться в
джунглях и всю ночь бродила поблизости, — поведала мне девушка,
всхлипнула и почти прошептала: — Та веточка, которую мне дала
Ериха, пропала?
— Ага, теперь она местных омаров защищает от оборотничества, —
невесело проронил я и с содроганием заметил слизняка.
Он присосался к моей правой ноге и уже раздулся от крови. Я
тотчас с омерзением отодрал его и швырнул в кусты. На коже после
«сосуна» остался посиневший кружок. Да что же это такое?!
