— Леди Лавиния! Ваш муж… он…
Судя по тому, как Элизабет прижимала
руки к пылающим щекам, случиться могло все, что угодно, поэтому я
поспешно вскочила.
— Что? Где он?
— Милорд… виконт Эрден, он…
Лицо моей камеристки пошло красными
пятнами, и я повысила голос:
— Что с ним?!
— Он с мисс Роунс, в своей комнате.
Они… они там… я готовила вам ванну, а когда возвращалась, услышала
звуки, и…
— Достаточно.
Элизабет, готовую вот-вот упасть в
обморок, я усадила на кушетку в изножье кровати, она снова прижала
ладони к щекам, словно пытаясь стереть с них краску.
— Жди здесь, — сказала я. — И никому
ни слова. Понятно?
— Но миледи… — Элизабет начала было
подниматься, но я уронила ее обратно.
Взглядом.
Некоторые наивные полагают, что я
сущий цветочек, и виной тому — моя светлая магия, магия жизни. Вот
только к цветочку прилагается девичья фамилия Биго, фамилия моего
брата, герцога и правой руки королевы, а это уже о чем-то да
говорит. Преимущественно тем, кто умеет слушать.
Майкл, судя по всему, не умеет.
Камеристка кивнула, а я расправила
плечи и вышла в коридор. В этом доме, доме моего мужа виконта
Эрдена мне знакома каждая половица и каждый поворот. Я могу пройти
с закрытыми глазами и не разу не оступиться до самой лестницы,
затем спуститься вниз и то же самое повторить на первом этаже, вот
только сейчас на первый этаж мне не надо. Комната мужа
располагалась в конце коридора, и расстояние до нее я преодолела,
как полагается истинной леди — расправив плечи и не спеша.
У двери остановилась и постучала.
Громко.
В комнате раздался судорожный вздох,
потом что-то упало, и сразу после этого я вошла.
Картина, представшая мне, была
достойна дешевого трагифарса: прижимая платье к груди, на меня
таращилась наша новая горничная, миловидная блондинка с пухлыми
чувственными губами, а муж пытался застегнуть рубашку, но то и дело
промахивался мимо петель.
— Всевидящий! — выразительно сказала
я.
Глаза у горничной стали еще
больше.
— Майкл! — воскликнула она.
— Мисс Роунс, — я повернулась к ней.
— Вон. Из этого дома.
— Вы… вы не имеете права меня
увольнять! — пискнула она, пытаясь завернуться в платье и при этом
не оголить грудь. — Меня нанимал ваш муж.
— Лавиния, дорогая…
— Вон, — повторила я, и подчиняясь
легкому движению руки, из кадки с цветком во все стороны брызнула
земля. Массивный корень, окутанный дымкой, взвился в воздух и
хлестнул пол рядом с горничной. С диким визгом, рискуя запутаться в
платье, она вылетела за дверь так быстро, что забыла ее
закрыть.
