Крупные
хлопья снега медленно падали на поле. Снежное полотно накрыло
огромный город-крепость с немногими оставшимися защитниками на
стенах, сотни порубленных тел на земле. Крепчающий мороз сковал
ледяными оковами трупы лошадей вместе с наездниками в черных
доспехах.
Сражение
уже отгремело. Бессмертные Шамора отхлынули от крепости,
оказавшейся им не по зубам, и закрепились в своем старом лагере.
Близ укреплений стояли остатки тяжелой королевской конницы короля
Роланда. У холма застыла куцая железная стена гномов, ощетинившаяся
огромными секирами.
Все они,
недавно рубившиеся друг с другом не на жизнь, а на смерть, замерли.
Их взгляды скрестились на огромной странной повозке, словно
вывернутой изнутри, и на медленно идущей фигуре. С мистическим
ужасом они следили за этой ожившей ледяной статуей, выходцем из
древних легенд, Ледяным Владыкой. Он вернулся в мир живых, как и
обещали древние легенды людей и гномов. Голодный, злой, он жаждал
крови тех, кто пошел против него. По крайней мере, они верили в
это.
…Закованный
в ледяные доспехи, Колин шел из последних сил. Едва держался на
ногах. Какой из него сейчас ужас из легенд? Какой Ледяной Владыка?
Ему бы просто перевести дух, немного отдышаться.
От взрыва его парового танка зверски
ныло все тело, представлявшего собой один сплошной синяк. Каждый
новый шаг давался все с большим и большим трудом. Нужно где-то
сесть. Срочно сесть. Сил совсем не осталось. Сделав еще несколько
шагов, Колин опустился прямо на груду тел. Так, в окружении
зарубленных воинов, торчащих из их тел мечей и пик, он и ушел в
забытье...
Подгорные Боги, видимо, имели особое
извращённое чувство юмора, забросив Колина туда, куда он меньше
всего ожидал
Больничная палата была залита светом
из неплотно закрытого окна. Остро пахло лекарствами, хлоркой. По
палате швырялась тетка в серовато-белом халате, шаркавшая шваброй
под койками. Не жалею воды из ведра, она с силой терла обшарпанный
кафель, стараясь стереть вдевшуюся в межплиточные швы грязь.
- Клавка, дура, совсем работу не
работает. Придет, пошоркает тряпкой чуть-чуть. Главное, ведь
задницу свою тощую оттопырит кверху, будто кто-то здесь видит, -
бормотала она себе под нос, вспоминая свою напарницу-уборщицу. -
Вона сколько грязи оставила. Я теперь три за ней... А денюжку-то
любит получать. К банкомату самая первая бежит, титьками
трясет.
