Анжелика в Квебеке

Она выбрала голубое платье. Плотный атлас, из которого его сшили, был почти белым, однако при каждом, даже совсем легком, движении в его складках играли бледно-голубые отблески и трепетали нежно-розовые блики, неуловимые, как цвет восточного края неба на утренней заре.

Посмотрев из окна полуюта «Голдсборо», стоящего на якоре на рейде в гавани Квебека, Анжелика подумала, что выбранное ею платье похоже на это холодное недвижное утро, которое ожидало ее и Жоффрея, отражаясь и точно так же отливая перламутром в тихих водах реки Святого Лаврентия, протянувшейся, подобно спокойному озеру, у подножия стен Квебека.

Город также был розовым. Тишину не нарушал ни один звук. Безмятежный и сонный, маленький колониальный городок, затерянный посреди диких просторов Канады, казалось, затаив дыхание, ждал.

Анжелике чудилось, что город наблюдает за ней, подстерегает ее, как кошка мышь, меж тем как она, Анжелика де Сансе де Монтелу, графиня де Пейрак, она, изгнанная из Французского королевства, стоит перед зеркалом в кают-компании «Голдсборо», завершая свой туалет перед приемом у господина де Фронтенака, губернатора Новой Франции, представляющего на земле Америки того самого Людовика XIV, которому она некогда бросила вызов, подняв в Пуату мятеж.

Вот почему легкое беспокойство сжимало ей сердце, хотя сама она в этом себе и не признавалась и, казалось, все внимание сосредоточила на своем туалете. Лицо ее оставалось безмятежным, большие зеленые глаза пристально глядели на отражение в зеркале.

Ни за что на свете молодая женщина не хотела бы выказать ни малейшей тревоги перед теми, кто ее окружал и кто помогал ей одеваться, то есть перед камеристками, портным и чернокожим великаном Куасси-Ба, носившим шкатулку с ее драгоценностями.