Автор благодарит:
Надежду Игнатьевну Поборцеву за
трудные воспоминания;
Александра Москальца — за помощь на
«всех фронтах»;
Евгения Львовича Некрасова — за
литературную помощь и советы;
Ивана Елажевича — за помощь и
технические советы.
Автор просит считать все совпадения
имен, фамилий и географических названий не более чем
совпадениями.
ПРОЛОГ
У развилки 8 июля 1941 года.Грунтовая дорога в 6 км
юго-восточнее города Сенно
Танк не горел. Стоял с распахнутыми люками-ушами, так и не
взобравшись на дорогу через глубокий кювет. Ствол орудия БТ-7
тянулся к окраине городка, словно надеясь еще хоть разок выпалить
по врагу. Безнадежно.
На поле замерли еще танки. Наши, темные, выгоревшие, убитые.
Отсюда батальон атаковал город и напоролся на немецкие ПТО…
Красноармейцы смотрели на умерший танк, младший политрук Лебедев
рассматривал растоптанную рядом с катками пачку «Норда». Белые
гильзы папирос уже побурели в дорожной пыли. Слоновая кость —
символ патетической смерти. Отвратительный, чуждый декаданс.
В смерти не было ничего торжественного. Жженая умбра, охра с
преобладанием сепии. Приглушенные тона. Иногда аспидно-серый,
оскорбительно не совпадающий с азуром летнего неба. Всё
безнадежно.
Андрон Николаевич Лебедев был художником. Нет, конечно, у него
имелось личное оружие, кубари на малиновых петлицах и еще не
успевшее истереться удостоверение начальника клуба Старо-Обальского
гарнизона. Но Андрон был художником. И в жизни, и глубоко в
душе.
Здесь, у безнадежного проселка, художнику делать совершенно
нечего. Сновидение дурное. Кошмар. Очнуться, прийти в себя,
отрезветь. Нет, просто бред какой-то.
Андрон повертел в руках фуражку и снова пересчитал папиросы на
земле. Восемь. «Норд» он никогда не курил. Гадость навозная. В
сельмагах такими торговать и то стыдно. Но курить хотелось
безумно.
Нет, его не должно быть здесь. Разбитый проселок, вонь умершего
танка. Тишина. Утренней бешеной канонады словно и не было. Изредка
доносился далекий треск винтовок, самоуверенно вплеталась в него
пулеметная очередь. Самолетов не было, глухого уханья танковых
орудий не было, оглушающих разрывов снарядов и бомб тоже не было.
Ничего не было. Исчезла дивизия. Убита, раздавлена, разгромлена.
Это конец. Хотелось пить.
Стоял мертвый танк.
— Тут, видать, батальонного комиссара и вбило. Хлопцы
рассказывали. Башню, вон, насквозь. Они ш головными на город шли.
Вы, товарищ младший политрук, сами-то знали Савченко? — прохрипел
сержант.
