Полковнику никто не
пишет,
А в чем причина – он не
знает.
Он ждет. Зимой на стекла
дышит
И смотрит вдаль – не
помогает.[1]
Тихий летний вечер дальнего
Подмосковья. Дачный поселок, утопающий в зелени, прозрачные легкие
дымки многочисленных печей и мангалов, стремящихся накормить
вырвавшихся на выходные жителей больших городов. Тихо жужжит
одинокая пчела, неизвестно откуда залетевшая на участок. Шелестит
ветер в ветвях деревьев, негромко рассказывает о чем-то включенное
радио на соседнем участке. Трое пожилых мужчин, сидящих в беседке,
почти не обращают внимания на окружающее. Борис, полноватый,
улыбчивый, с руками борца, тяжёлым взглядом снайпера и бритой
налысо головой, Анатолий, худощавый и подвижный, несмотря на
возраст, и Андрей, почти седой, с широкими плечами и полноватыми
мягкими губами, умевшими сжиматься в упрямую тонкую линию. Все трое
пожилые, но не придавленные грузом прошедших лет. При всей разнице
во внешнем виде они все трое отчего-то кажутся неуловимо схожими,
словно родственники.
Друзья неторопливо закусывают
неплохое абхазское вино свежим, еще горячим шашлыком и, конечно,
ведут неторопливую беседу. Разговоры обо всем... Вспоминают как
дети или внуки поступали в институт, описывают, как проходит борьба
с армией разных хворей, одолевающих организм, и о прочем, что
составляет быт обычного человека такого возраста.
Но трое собравшихся в тот вечер
мужчин, менее всего желали разговаривать о болячках и проблемах, о
потерях близких и родных людей. Здесь и сейчас они хотели и пока
могли выглядеть молодо, подтянуто, и беззаботно, несмотря ни на
что. И говорили они о политике, женщинах и конечно о прошлом,
которое никак не могло отпустить, даже через столько лет. Да и
многовато было его – прошлого, чтобы оно могло так запросто
раствориться в водовороте дел и забот.
Если кто-нибудь мог услышать, о чем
говорили эти такие разные, но чем–то неуловимо похожие люди он
удивился лишь только в том случае, если он был бы иностранцем. В
России, разговоры о войне за столом, если не норма, то уж как
минимум не что-то необычное. В воспоминаниях же трёх друзей, война
выглядела не адом на Земле, а скорее передвижным цирком шапито,
набранным исключительно из клоунов–придурков.
Вспоминали, как кто-то из солдат
решил добыть кусок меди из неразряженного минного взрывателя. Или
как ушлый прапорщик пытался подварить бочку бензовоза, не очистив
ее предварительно от остатков бензина. И о том, как ловили банду
румынских наемников, а поймали наблюдателей из ООН, которые, вот
что интересно, оказались очень хорошо оснащены подслушивающей и
подглядывающей аппаратурой. И доказывали, что без картографирующего
комплекса, ни один приличный наблюдатель даже шагу не ступит на
улицу. Вспоминали и остальные, не раз слышанные, но всегда смешные
истории.
