Глава 1
– Александр, ты куда, а как же пиво?
– Не мужики, вы уж как-нибудь снова без меня, я домой, устал, до
завтра, - я в очередной раз отказался от посиделок с членами
строительной бригады и, помахав им рукой на прощанье, направился
домой. День сегодня и в самом деле выдался тяжелый, заказчик
подгонял с завершением внутренней отделки его нового, уже восьмого
по счёту магазина.
Думаю, что пора представиться и немного рассказать о себе. Меня
зовут Александр Тихий, мне двадцать лет, и я выходец из детского
дома. Попал я туда в возрасте приблизительно полутора лет, после
того как меня на вокзале бросила нерадивая маманя. Больше я ее не
видел никогда, об отце, и говорить нечего, сея личность вообще
неизвестна.
Жизнь в детском доме у меня, надо сказать, была совсем не сахар.
Постоянно приходилось отстаивать свои права и оберегать скромное
имущество. Пока я был ещё мал, получал люлей от всех, кто был
старше и соответственно сильнее. Со сверстниками у меня,
разумеется, тоже периодически возникали конфликты, но тут уже всё
было с переменным успехом, я стоял до конца и в большинстве
случаев, выходил победителем в драке. Чем старше и сильнее я
становился, тем меньше было желающих отобрать у меня что-то или же
просто обидеть, а потом меня и вовсе стали бояться. Жизнь закалила,
научила терпеть боль и самое главное – я научился драться. Друзей у
меня в детском доме не было, лишь товарищи, среди которых я мог
чувствовать себя своим, так как всегда был за любой кипишь на их
стороне. Обидели кого-то из наших – я лез в драку, но, только
убедившись, что обидчик стопроцентно не прав, если же он был прав,
старался, решить дело мирно, в некоторых случаях это даже
получалось.
Иногда я попадался на мелком хулиганстве (куда же без этого), за
что потом получал наказание от директора или от воспитателей. Рос я
ребёнком любознательным и непоседливым, из-за чего часто получал
травмы. Вот спроси меня сейчас, зачем было надо десятилетнему
пацану проверять, что будет, если упасть с третьего этажа спиной в
сугроб? Ощутить прелесть свободного полета? Кто знает, чем я тогда
руководствовался, но это падение запомнил на всю жизнь. Под снегом,
на земле, находилась куча битых бутылок, на которые я и упал,
промахнувшись на полметра с точкой предполагаемого приземления.
Потом были десять дней в бинтах и зелёнке, и месяц запрета на выход
из здания детского дома. На память о том падении остались шрамы, в
количестве сорока двух штук, распределившихся равномерно по всей
спине. Маленькие и большие, они напоминали о том, чего делать
нельзя и что всегда нужно думать не своей пятой точкой, а
головой.
