– Адептка Риате, – чуть вибрирующий голос главы нашего
учебного заведения заставлял содрогаться что-то глубоко внутри,
впрочем, от его голоса сейчас и стекла дрожали, – я жажду
услышать ваши объяснения!
Магистр темной магии, племянник императора, Первый меч империи,
член ордена Бессмертных, сам великий лорд Риан Тьер нацелил на меня
пристальный взгляд черных, как само Темное Искусство, глаз.
И он вовсе не жаждал моих объяснений, он их попросту
требовал.
Мысленно помянув Бездну, я попыталась хоть как-то
оправдаться:
– Так… получилось… – Да, с оправданиями у меня всегда
было туго.
Дверь распахнулась. Лорд-директор стремительно обернулся,
обратив полный ярости взгляд на самоубийцу, который был не в курсе
собственного стремления распрощаться с жизнью. Деревенский
кузнец – здоровенный детина с широченными плечами, орками в
предках и квадратной челюстью – взгляд разъяренного магистра
выдержал с достоинством, а после пробасил:
– Уж простите, уважаемый преподаватель и господин директор,
но негоже вам оставаться наедине с моей невестой.
Мастер Горт, насколько мне было известно из тетиных рассказов,
гнул подковы руками и в одиночку ковал даже двуручные мечи, но
что-то мне подсказывало, что сейчас погнут его самого.
– Твоя невеста?! – нехорошим тоном переспросил
магистр.
И, повернувшись ко мне спиной, абсолютно и полностью
переключился на несчастного – Горта.
– Моя! – Кузнец себя несчастным не чувствовал, он и на
рвара с голыми руками ходил, как поведала мне все та же тетя
Руи.
Лорд Тьер усмехнулся, а потом спокойно произнес:
– Я тебе дам один совет, мужик: больше никогда не смей
даже смотреть в ее сторону.
«Мужик» растянул губы в кривой ухмылке, продемонстрировав
отсутствие парочки зубов, размял плечи, закатал рукава и
посоветовал:
– Ты это, лицо прикрывай, а то изуродую, к Бездне, харю
твою столичную. – И бросился на лорда-директора.
Драться при мне Риан не стал. Молча схватил кузнеца за шиворот,
молча поднял весь его немалый вес, так на вытянутой руке и вынес из
моей скромной спаленки.
Потом на лестнице раздались его легкие, даже с такой ношей,
шаги, крики собравшегося в нашей общей комнате народа, а там было
человек сорок, после скрипнула входная дверь.
Звуки глухих ударов сквозь завывания метели слышны были плохо,
хрипы кузнеца также, но, вот когда он начал молить о пощаде и
Бездной клясться больше никогда не смотреть в мою сторону, это
слышали явно все.
