ЧЕРНЫЙ ХОД
Рут и так
приходится нелегко с этой сворой демонов,
и каждое сказанное здесь
слово наверняка станет известно им.
Стенли Эллин, «Восьмой круг»
ПРОЛОГ
Вечерняя заря угасала
на западе.
Последние отблески
падали на уступы Скалистых гор, словно лепестки дикой розы.
Темнели, превращались в давленую вишню, подергивались пеплом. Ночь
заявляла свои права на участок, оформленный по всем правилам в
земельном управлении небесной канцелярии, по два с половиной
доллара за акр – Великие Равнины, моря бизоньей травы, холмистые
предгорья, поросшие саскатуном и можжевельником, суровые пески
Красной пустыни на юге, край бесчисленных озер и сосновых лесов,
что раскинулся к северу.
Боясь замарать
перышки, ущербная луна вскарабкалась повыше. В ее присутствии
звезды тускнели, утрачивали блеск, делаясь едва различимыми. Желтый
совиный глаз не мигая взирал на прерию, высматривая поживу. В любую
секунду луна была готова распахнуть крылья, сорваться с места и
камнем упасть на добычу.
Одинокий всадник ехал
шагом.
Здесь, на краю
индейской территории, мало кто рисковал путешествовать в одиночку.
А в темное время суток – считай, никто. Однако всадник, похоже, не
был обеспокоен. Руки его лежали на луке седла, перебирая повод, как
священник перебирает четки. Тень от шляпы, низко надвинутой на лоб,
не позволяла разглядеть лицо. Бледный свет луны не мог справиться с
этой упрямой тенью.
Пользуясь случаем,
лошадь на ходу опускала морду, срывая метелку дикого овса или пучок
сочных, налившихся молочной мякотью колосков житняка. Всадник ей в
этом не то чтобы потворствовал, но по крайней мере не мешал.
Воздух полнился
запахами чабреца, полыни и шалфея. Время от времени все это забивал
аромат цветущих флоксов. Прохладный ветер играл с по̀лами
расстегнутой куртки всадника, но сил его хватало только на бахрому.
Качнуть как следует плотную воловью кожу у ветра не получалось.
Утомившись, он чуткими пальцами огладил две кобуры с револьверами –
и унесся прочь, в сторону Элмер-Крик.
