Чак Вульфен гнал свою шлюпку на хай-вей высотах в сторону
полицейского участка. Внизу проплывали однообразные крыши
небоскрёбов с парковками для шлюпок и дронов, улицы с текущими по
ним устаревшими бензиновыми машинами пестрели неоновыми рекламами.
Ручейки бегущих по своим делам жителей Дрим Сити мерцали
разноцветными картинками наручных коммуникаторов. Там, в городе,
тоже можно было использовать летающие шлюпки, но со значительными
ограничением по скорости движения — не более пятидесяти километров
в час. Однако сегодня Чак опаздывал и потому проплатил флай-линию,
по которой можно было лететь в три раза быстрее. Смоляные чёрные
волосы, чуть большей длины, чем положено по уставу, колыхались на
ветру, а трёхдневная щетина выдавала в нём уставшего, но всё же
спешащего на свою работу служителя закона. Одет он был в ничем не
примечательный гражданский комбинезон тёмных тонов, под которым
прямо на голое тело был надет бронежилет скрытого ношения. В районе
подмышек на магнитных панелях брони удобно расположились Глоки.
— Малыш, ты поел? — спросила мама через голограмму коммуникатора
Чака, на вид вполне взрослого мужчины, проворонившего свою вторую
порцию омолодителя — заветной эфки.
Его тёмно карие глаза улыбнулись мелкими морщинками. Мамы всегда
останутся мамами и Фея Вульфен не была исключением. Придерживаясь
достаточно вольных, почти буддистских взглядов, а может, из
соображений экономии, они с отцом не наделили Чака никакими
модификациями, создав канонический образ человека разумного. Решив,
видимо, что парень вырастет, сам определится и при желании
трансформирует себя ушками, хвостиками и всем, чем захочет.
Сами же родители Чака были убежденными антропоморфами — фурри,
двуногими волками. Возможно, отсюда и взяла начало их фамилия —
Вульфен.
— Конечно же, мам, — соврал
Чак.
Одним глазом поглядывая на флай-линию,
в этот час почти пустующую, он решил, что можно было бы топнуть в
пол, слегка превысив скорость.
— Ты так и не научился врать, —
укорила его Фея, смотря из голограммы жёлтыми пронзительными
волчьими глазами, её левое ушко слегка дёрнулось, это отец
громыхнул чем-то на кухне.
Со временем мама становилась чуть
более трогательной, на тёмной шерсти появлялись лёгкие проседи. Чак
знал, они с отцом пропустили приём уже третьей порции эфки — вся
семья заработала лишь на одну порцию чудо-препарата, что стоил как
крыло от космолёта. И он, Чак, не смог отказать строгому отцу,
крупному седому волку, который, обняв лапой жену, приказал тогда
своему единственному сыну принять омолаживающий
медикамент.
