Последний чемодан, издав глухой стук, упаковался в багажник внедорожника, и в опустевшей квартире воцарилась непривычная тишина. Та тишина, что бывает только в местах, откуда ушла жизнь. Мария стояла посреди гостиной, окидывая взглядом пыльные квадраты на выцветших обоях – следы от когда-то висевших здесь фотографий. Следы их прошлой жизни.
– Все? – раздался за ее спиной голос мужа.
Она обернулась. Денис стоял в дверном проеме, его обычно подтянутая фигура сейчас казалась ссутулившейся от усталости. Переезд всегда был испытанием, а этот – особенно. Они бежали. Бежали от кредиторов, от накопленных долгов, от неудачной инвестиции Дениса, которая съела все их сбережения и оставила за собой шлейф горьких упреков и тяжелого молчания.
– Все, – кивнула Мария, стараясь вложить в это слово больше уверенности, чем чувствовала сама. – Здесь больше ничего нашего нет.
– Тогда поехали. К новой жизни, – он произнес эту фразу с натянутой улыбкой, но в его глазах читалась та же тревога, что клубилась в груди у Марии.
Новая жизнь. Эти слова звучали как заклинание, как молитва. Они нашли этот дом почти даром. Слишком дешево для такого простора, для такого, казалось бы, прочного с виду здания. Риэлтор, нервный мужчина с постоянно мокрым лбом, говорил что-то о том, что прежние владельцы уехали в спешке, о наследстве, о необходимости быстрой продажи. Мария тогда поймала его бегающий взгляд, но отогнала подозрения. У них не было выбора. Городская квартира ушла за долги, а на остатки денег можно было купить только это – старый, заброшенный дом на отшибе, затерянный в чахлом лесу за городской чертой.
Их дочь, Полина, четырнадцать лет, вся в подчеркнутом подростковом протесте, уже сидела на заднем сиденье, уткнувшись в телефон. Наушники, как щит, отделяли ее от мира, а значит, и от родителей, и от их проблем.
Дорога заняла чуть больше часа. Городской пейзаж сменился редкими дачными участками, а затем и вовсе уступил место мрачноватому сосновому бору. Дорога, сначала асфальтированная, стала гравийной, а потом и просто грунтовой, изрытой колеями. Ветви вековых сосен смыкались над ними, создавая подобие туннеля, сквозь который лишь местами пробивались косые лучи заходящего осеннего солнца.
– Здорово, – пробормотала Полина, снимая наушник и глядя в окно. – Настоящий фильм ужасов. Не хватает только стаи голодных волков.
