Глава 1
Вечер опустился на город, как тяжёлая бархатная штора, скрывая последние лучи солнца за горизонтом. В скромном офисном здании, где эхо шагов отдавалось гулом в пустых коридорах, один из кабинетов стал ареной трагедии. На полу, среди хаоса разбросанных бумаг – счетов, накладных и договоров, – лежал мертвый мужчина. Его лицо было бледным, как лист бумаги, забытый под дождём, а вокруг шеи обмотан тонкий шнур, словно предсмертный галстук. Сейф в углу зиял пустотой, его дверца распахнута, как рот, лишившийся голоса. Полицейские и понятые толпились вокруг, их лица – маски профессионального спокойствия, нарушаемого лишь редкими перешёптываниями. В углу кабинета, свернувшись в комочек на стуле, плакала миловидная девушка, её слёзы капали на пол, как капли росы на лепестки цветка.
И тут дверь кабинета отворилась, пропустив в комнату волну свежего воздуха, смешанного с ароматом осенних листьев. Вошла она – Ольга Ледянкина, элегантная, как сон поэта. На ней было пальто, скроенное из тёмного бархата, словно обнимающее силуэт королевы, шляпа с широкими полями, скрывающая лицо в таинственной тени, и белый палантин, небрежно намотанный на изящную шею, как лёгкое облако вокруг луны. Карамельные локоны мягко лежали на плечах, переливаясь золотом в свете лампы, а синие глаза – строгие и пронзительные, как ледяной ветер над сибирской тайгой, – окинули сцену быстрым, всевидящим взглядом.
– А вот и следователь, – произнёс один из полицейских, крепкий мужчина в форме, его голос был уважительным, с ноткой облегчения. Он шагнул вперёд, поправляя фуражку, и начал доклад: – Картов Антон Александрович. Найден в своём офисе час назад той прелестной леди, что плачет в углу. Она вроде как временная бухгалтер, пока основная на больничном. Не женат, детей нет. Занимался грузоперевозками, имел свой бизнес. Всё указывает на ограбление с убийством – сейф пуст, а вокруг беспорядок.
Ольга кивнула едва заметно, её губы сжались в тонкую линию, как струна, готовая зазвучать. Она подошла к телу с грацией кошки, её пальцы в тонких перчатках осторожно коснулись одежды мужчины, ощущая холод, что уже поселился в нём. Её взгляд скользнул по борозде на шее от шнура – глубокая, ровная, как след от верёвки палача, с фиолетовыми и красными краями, где кожа была разодрана, а в центре борозды виднелись крошечные порезы, словно шнур был не просто верёвкой, а чем-то более грубым, с шипами или узлами. Ольга присела на корточки, чтобы рассмотреть лучше: шнур был тонким, но прочным.
