Глава #НАРОДНЫЙ_РЕТЕЛЛИНГ
Продираться сквозь густые кусты в кромешной темноте было крайне сложно и достаточно болезненно. Тонкие ветки не только цеплялись за одежду, но нещадно хлестали по лицу и рукам. Да к тому же часть из них почему-то была с шипами, которые цепкими остриями, как гопота быдлотная, норовили сорвать с неё и разодрать главную драгоценность: кожаную косуху, добытую с таким неимоверным трудом.
Освобождая рукав от очередной жлобской колючки до её слуха вдруг донёсся приглушённый старческий крик, переходящий в визг:
– Ich bin Frau Meyer! Das traust du dir nicht! Hilfe-e-e-e!>[1]
Вздрогнув всем телом от неожиданности, она разглядела среди редеющих веток проблеск в небольшом оконце маленького домика. Руки мелко задрожали и дыхание пустилось в галоп, оросив холодным потом лоб и спину. Секунду помедлив, она всё же решилась и пробралась к окошку, стараясь не шуметь (хотя истошный крик из домика мог заглушить любые шорохи и звуки снаружи).
Припав к мутному стеклу, почти наполовину загороженному изнутри кружевной белой шторкой, она разглядела ужасающую картину: на старинной железной кровати с металлическими набалдашниками по углам спинки и с горкой подушек на пухлой перине, лежала старушка в дурацком чепчике и блажила в голос, держа свечку в длинном подсвечнике трясущейся рукой. Вся грудь её ночной сорочки с высоким воротником, была залита кровью. Внезапно бабуля повернула голову в сторону окна, выбросила вперёд крючковатый морщинистый палец и завизжала:
– Du-u-u-u! Du kannst ihn aufhalten! Hilfe-e-e-e!>[2]
Практически в то же мгновение окно загородила чёрная тень и изнутри блеснул жёлтый глаз в окружении тёмной шерсти.
– Ё… – задохнулось ругательство от ледяного кома в горле и она рванула назад в колючие кусты.
Теперь, уже не думая о косухе, она в панике рвала руками тугие ветки, прорываясь как можно дальше от увиденного. Животный страх отключал все рецепторы боли и даже новые хлёсткие удары по лицу не могли её остановить. Внезапно она различила звуки ломаемых веток сзади и даже услышала тяжёлое дыхание. Ещё мгновение, и сиплый тяжёлый рык обжёг ухо горячим выдохом. Она в ужасе втянула голову в плечи, понимая что настигнута, но повернуть голову, чтобы рассмотреть преследователя, просто не смогла, из-за окаменевшей шеи. На ухо капнуло что-то обжигающее и тогда вопль сам, без её ведома, вырвался из горла, пронзив ночную тишину, словно отточенный нож, рассекающий мягкую плоть.
