На грани миров

– Да, его подмял грузовик под названием «жизнь».– Он попал в аварию?

© Клиника

Небо раскинулось над полем безбрежным куполом жидкого сапфира, где неспешно плыли причудливые облака – то ли ангельские хоралы, то ли сказочные драконы, сотканные из солнечного света и невесомости. Я впитывала этот мир каждой клеточкой: шепот ветра в траве напоминал детский смех, а тепло земли проникало сквозь тонкую ткань платья, обволакивая уютом. В этот момент мир казался совершенным – хрустально-прозрачным и нерушимым.

Белая вспышка разрезала реальность пополам.

Грохот. Визг. Крики, сначала далекие, как эхо из другого измерения, а потом – оглушительные, наполненные такой животной болью, что кровь застыла в жилах. Когда я смогла открыть глаза, небо стало цвета запекшейся крови, а поле превратилось в выжженное кладбище с разбросанными телами. Запах гари и медной крови ударил в нос. Я стояла в эпицентре апокалипсиса, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

“Нет! Стоп!” – мой крик разорвал тишину комнаты. Франк, мой пушистый друг, встрепенулся на кресле и сонно заворчал. Все было на своих местах: захламленный шкаф, заваленный учебниками стол, одежда, небрежно брошенная на стулья и пол. Первые лучи солнца робко окрасили небо в нежно-розовые тона, предвещая скорый приход жаркого летнего дня.

По телу пробегала крупная дрожь, никак не унимаясь. “Это всего лишь сон, просто сон”, – повторяла я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Несмотря на то, что сессия осталась позади, а лето было в самом разгаре, сон после такого кошмара был уже невозможен. Лениво потянувшись под теплым одеялом, я решила, что чтение – лучшее лекарство от ночных кошмаров. “Мастер и Маргарита” Булгакова вновь манил меня своими яркими, словно живые, персонажами, и я с удовольствием погрузилась в его мистический мир.

««Меня только что зарезало трамваем на Патриарших. Похороны в пятницу, три часа дня. Приезжай. Берлиоз». Максимилиан Андреевич считался, и заслуженно, одним из умнейших людей в Киеве. Но и самого умного человека подобная телеграмма может поставить в тупик. Раз человек телеграфирует, что его зарезало, то ясно, что его зарезало не насмерть. Но причем, же тогда похороны? Или он очень плох и предвидит что умрёт? Это возможно, но высшей степени странна эта точность – откуда он так-таки и знает, что хоронить его будут в пятницу в три часа дня? Удивительная телеграмма!»