Летопись подвига

Шёл 1774 год. Была тёплая южная июльская ночь. Капитан Иван Михачевский и подпоручик Матвей Ачкасов, офицеры Брянского мушкетёрского полка, стояли на склоне крутого обрыва и любовались в глади воды, простирающегося до самого горизонта моря, отблеском рассыпанных по ночному небу звёзд. Уставшие от дневного палящего солнца, они с радостью подставляли свои лица летящему со стороны моря прохладному, пропитанному солью ветру.

– Господи, как тут ночью хорошо! – восхищённо проговорил Ачкасов.

– Да, господин подпоручик, неплохо, – ответил капитан и, посмотрев вверх на чистейшее небо, продолжил, – только завтра, похоже, жара ещё больше будет.

– Да будет Вам, господин капитан, всё лучше, чем где-нибудь в Сибири за Уралом зубами от холода стучать.

– Я вот думаю, – продолжил Михачевский, – как бы нам совсем жарко не стало.

– Вы к чему клоните, господин капитан? – удивлённо посмотрев на него, спросил подпоручик.

– Чего-то на душе неспокойно. Вроде, такая тишина кругом и умиротворённость, а душа ноет.

– Так это нормально. Просто по жене да по детишкам соскучились.

– Соскучиться, соскучился, но это не то. Предчувствие плохое.

– С чего так, господин капитан? Всё тихо кругом. Уже, почитай, неделю как в болоте живём. Тишь да благодать.

– Вот это меня и беспокоит, подпоручик. Ни одного столкновения с татарами. Все присмирели, как агнцы божьи.

– Чего плохого? По мне, так лучше в мире жить, пускай и с неприязнью, чем из-за каждого куста пули или стрелы татарской ждать.

– То-то и оно, что из-за каждого куста …, – задумчиво произнёс Михачевский и дружески похлопал подпоручика по плечу, – пойдёмте лучше заглянем к господину Салтанову. К нему, я слышал, посыльный от Хана приезжал. Говорят, с гостинцами. Да заодно казачий пост по пути навестим.

– Согласен, господин капитан. Мне Шульц, кстати, по секрету рассказал, что посыльный от Хана три бочонка вина для солдат прислал и шампанское для офицеров. Надо заглянуть.

– Шампанское – это хорошо, – с напряжением в голосе проговорил Михачевский, – только вот с чего это Хан Герей так расщедрился? Раньше за ним того не примечалось.

– Что поделать, господин капитан, восточные люди совершенно непредсказуемы.

– Тут Вы правы, Ачкасов. Ох, как непредсказуемы. Пойдёмте, подпоручик.