(окрестности Юпилучче, Королевство Мэленд, настоящее время)
– Представьте, что когда вы любуетесь цветком, вдыхаете его аромат, у вас перед глазами возникает вся летопись его жизни. Бескрайнее поле, в котором он просыпается ранним утром от мокрых прикосновений капель росы. Солнечные лучи осторожно поглаживают его лепестки. Когда солнце меняет цвет с ослепительно золотого на величественно багряный, а затем устало прячется от посторонних глаз в высокой полевой траве, наш цветок любуется созвездиями, играя с феями, и пытается сохранить расположение таинственных звезд в нечетких лабиринтах своей цветочной памяти. Ночное небо он любит больше всего, ведь в его фиолетовой синеве цветок видит свое отражение. Они так похожи, думает он.
К концу лета цветок становится совсем взрослым. Он немного задремал, любуясь ночным небом, а проснулся уже на пыльном подоконнике, и бескрайнего поля вокруг нет, только за стеклом опавшие листья и люди, которых сдувает ветер… С наступлением темноты цветок посмотрел наверх и от счастья широко-широко распахнул свои лепестки. На него по-прежнему смотрит его любимое небо.
– Прошу прощения, а нельзя ли перейти ближе к делу? – прервал старика хрипловатый наглый голос принцессы.
– Ну что ж, будь по-Вашему, – рассказчик не изменился в лице, продолжая улыбаться не то хитро, не то добродушно. Я бы тоже так улыбался, если бы передо мной сидела невероятной красоты жрица в полупрозрачном одеянии, – итак, жил в Королевстве Мэленд добрый и справедливый король. И было у него два сына…
Ками, лежа на коленях арфиста (все-таки любить можно красиво и возвышенно, а можно, вызывая у всех окружающих рвотный рефлекс. В случае с Ками неизменно существовал только второй вариант), громко цокнула языком и страдальчески закатила глаза. Никто не обратил на это внимание. Я заворожено смотрел на совершенную грудь Левиты. Розовый жемчуг сосков то исчезал в руках старого мудреца, то вновь открывался нашему взору. Арфист, полагаю, смотрел туда же. Соню происходящее интересовало мало, она, словно пчелка, почти летала по комнате, легким движением руки подкидывая к бесконечному потолку желтый воздушный шарик.
– Старший, Валентиниус, был умен и хорош собой. Именно он должен был унаследовать престол. Но вышло так, что по натуре своей он оказался больше склонен к развлечениям для простолюдинов. Младший же, Пуннор, родился глупым и нескладным, да еще и рос в тени звездного старшего брата. Как тут ни стать жестоким?
