Глава 1. Последний бокал одиночества
Где-то под черепной коробкой, прямо в основании позвоночника, пульсировал и подвывал техно-бит. Пол дрожал, сотрясаемый десятками ног, а свет – резкий, слепящий, выхватывающий из темноты то разгоряченное лицо, то взмах руки, – резал глаза. Воздух был густым коктейлем из дорогих духов, сигаретного дыма и пота.
Денис сидел в самом углу, в полумраке, за столиком, уставленным пустыми стаканами. Перед ним стоял очередной бокал виски. Золотистая жидкость покачивалась в такт вибрациям пола. Он не пил ее, он смотрел сквозь нее. Его взгляд, мутный и тяжелый, блуждал по танцполу, выхватывая девушек. Они смеялись, запрокидывая головы, крутились в такт музыке, бросая взгляды на своих кавалеров или ища новые цели.
Он поймал взгляд одной, рыжеволосой, в коротком черном платье. Попытался скривиться в улыбку, в том самом джентльменско-роковом стиле, который, как ему казалось, ему шел. Но мышцы лица не слушались, и получилась какая-то кривая, отчужденная гримаса. Девушка на мгновение задержала на нем глаза – не с интересом, а с легким, почти инстинктивным опасением, как смотрят на незнакомую крупную собаку, и тут же отвернулась, растворившись в толпе.
Внутри что-то екнуло и провалилось. Не обида, нет. Знакомое, прогорклое чувство пустоты. Он был здесь незваным гостем, чужим на этом празднике жизни. Дорогая, но мятая рубашка нараспашку, джинсы. Ничто не скрывало его внутреннего неряшества.
К его столику подошел официант, подтянутый юноша с безупречной улыбкой и острым взглядом, считывающим всех и вся.
– Господин, вам повторить? Или, может, закажете что-то из закусок? – голос был сладким, почтительным, но в этой почтительности сквозила отточенная до автоматизма практичность. Он видел, что Денис один, что он напивается, и что его стол – один из самых доходных на этот вечер. Его обходительность была обходительностью к кошельку, а не к человеку.
Денис молча кивнул, отодвинув пустой бокал. Он потянулся к пачке сигарет, но руки дрожали, и одна выскользнула, упав на липкий от чего-то пол. Он даже не наклонился, чтобы поднять ее. Просто сидел, уставившись в стену, его животный, ничего не выражающий взгляд скользил по телам, по лицам, но не видел никого. Он был словно выключен из реальности, погружен в свой собственный, густой и липкий вакуум.
